Компромат на суженого
Шрифт:
– Ну, с чего начнем? – спросила Надежда, доставая заветную фотографию.
– Надя, – Алка была очень серьезна, – ты только не волнуйся, но я должна сказать тебе ужасную вещь.
– Неужели ты опять хочешь есть? – простонала Надежда.
– При чем тут еда? – возмутилась Алка. – И потом, если я действительно захочу есть, то что тут ужасного? Я просто хотела тебе сказать, что тот покойник – Герберт.
– Что? – У Надежды от неожиданности подвернулся каблук, и она чуть не грохнулась на землю. – И ты так спокойно об этом говоришь?
– А что же мне – волосы на себе рвать,
– Конечно, просто я удивляюсь твоей выдержке и самообладанию. Кстати, как ты его узнала, ведь у него вся рожа исполосована, ты уверена?
– Уверена, я с того боку смотрела, где царапин нет, это точно он. Я просто так обрадовалась, что это не Петюнчик, что на всех остальных мне стало глубоко наплевать.
– Кошмар какой! И кто же его убил?
– Неужели Тимофеев?
– Ты с ума сошла! Он же не уголовник какой-нибудь! Скорее всего, сообщники, Библию не поделили.
– Ты считаешь, они ее нашли, пристукнули конкурента и смылись? А где же в таком случае мой Тимофеев?
– Не делай скоропалительных выводов, будем искать! Так с чего начнем – с башни или с церкви?
– Давай с башни, – Алка зябко передернула плечами, покосившись на мрачное здание церкви. – Башня выглядит как-то более жизнерадостно. Кроме того, сверху мы сможем все как следует разглядеть.
Они вошли внутрь и начали восхождение по винтовой лестнице. После двадцатой ступеньки Алка начала ныть:
– Эх, зря я башню выбрала, в церкви хоть карабкаться никуда не нужно. Да, Надя, пожалуй, ты права, мучного надо поменьше… Господи, ну когда же мы доверху доберемся!
– Подожди, подожди, это мы еще только на первый ярус поднимаемся!
– Первый? Я уж думала, что скоро конец, а всего их сколько, ярусов этих?
– По-моему, четыре, а возможно, что и пять. Но насчет мучного – совершенно с тобой согласна.
Наконец они вскарабкались на первый ярус башни – деревянный круглый настил, со всех сторон окруженный узкими окнами-бойницами. Надежда в волнении сравнивала каждое окно с фотографией… Но ни одно не подходило.
– Пошли дальше, – безжалостно скомандовала она.
– Ну, хоть капельку передохнуть! – взмолилась несчастная запыхавшаяся Алка.
– Некогда отдыхать, нам еще надо столько осмотреть! Ты же не хочешь здесь сидеть до темноты?
– Нет, нет, что ты! – упоминание о темноте в этом мрачном месте вдохнуло в Алку новые силы, и она устремилась наверх.
На втором ярусе все было точно так же, разве что у Алки осталось меньше сил, и она больше не жаловалась на судьбу, а только тяжело вздыхала. На третьем ярусе Надежда вынуждена была проявить милосердие и дала Алке пять минут посидеть на невесть откуда взявшемся там допотопном трехногом табурете.
Четвертый ярус, к счастью, оказался последним. Ничего интересного на нем не нашли, окна к фотографии никак не подходили, но вид из этих окон был потрясающий. Видно было далеко-далеко: в одну сторону – замковый двор, казавшийся отсюда крошечным, средневековый колодец посредине был не больше давно вышедшей из обихода чернильницы-непроливайки; дальше виднелись аккуратные домики деревни с яркими черепичными крышами и гнездами аистов. С другой
Спуск, разумеется, отнимал меньше сил, но на темной крутой лестнице требовал большей осторожности. Между вторым и третьим ярусами Надежда почувствовала, как в туфлю ей попал камешек. Она остановилась на лестнице, взявшись одной рукой за перила, и сняла туфлю. При этом она наклонилась и увидела, что следующая ступенька, на которую она собиралась наступить, была перепилена. Распил был свежий, на старом темном дереве отчетливо виднелись опилки. Надежда похолодела. Если бы она не остановилась и пошла бы дальше, она полетела бы вниз и обязательно сломала шею… Она показала Алке опасную ступеньку и осторожно ее перешагнула. Алка тоже перепугалась не на шутку. С трудом преодолев опасное место, они выбрались на площадку второго яруса и остановились там, чтобы отдохнуть и успокоиться.
– Послушай, Алка, ведь распил-то совсем новый! Когда мы поднимались, его еще не было. Мы его не заметить не могли.
– Да, ступенька обязательно бы подломилась.
– Это точно, – поддакнула Надежда, выразительно оглядев Алкину фигуру, – подломилась бы, как пить дать!
– Но-но, – возмутилась Алка, – сколько можно на одну и ту же тему прохаживаться!
– Ладно, не буду. Но имей в виду, они за нами следят.
– Кто – они?
– Злоумышленники, конечно, те, кто похитил твоего мужа. Они представились археологами из Петербурга, как и мы, чтобы спокойно искать в замке.
– А откуда они узнали про замок? Ведь у них не было фотографии!
– Может быть, Петюнчик их сюда привел… Но, во всяком случае, они никуда не уехали, прячутся где-то тут. Это говорит о том, что Библии они пока не нашли и что муж твой пока жив. Я так думаю, – добавила осторожно Надежда.
– Спасибо тебе, подруга, на добром слове! Вот только что они с Гербертом не поделили?
– Хотят все сами захапать!
– Страшно мне что-то, Надежда! Эти ужасные царапины у покойника на лице. За Петю страшно!
– Алка, не думай о плохом. Пойдем лучше вниз!
Осторожно осматривая каждую ступеньку, насколько позволяло освещение, они спустились по винтовой лестнице и вышли во двор замка. Выйдя на свет, Надежда боковым зрением заметила какое-то движение со стороны церкви. Повернувшись в ту сторону, она увидела, как захлопнулась маленькая деревянная дверца бокового входа. Надежда показала эту дверь Алле:
– Туда явно кто-то вошел.
– Тебе не показалось? Может, просто ветром дверь захлопнуло?