Компромат на суженого
Шрифт:
По тому, как скривилась Елена, Надежда поняла, что ударила по самому больному, что Елена уже выругала своих помощников за смерть Герберта и за то, что оставили его наверху. Надежда решила ковать железо, пока горячо:
– И что вы, интересно, не поделили с бедным американцем? Библию не нашли, а человека уже пришили. Кстати, следы у него на лице уж не от вашего ли, мадам, великолепного маникюра?
Елена злорадно улыбнулась и ответила:
– А вот это вы скоро узнаете, отчего на лице остаются такие следы. То что ты, стерва, с моим лицом сделала – это детские игрушки! Но я тебе это припомню, когда ты мне все, что знаешь, расскажешь. У тебя такое же на лице будет, как и у покойничка! Так что ждите, скоро все увидите.
– Как бы вас самих не сцапали раньше времени, а тогда за все ответ держать придется! И дачку ту в Рейволово вам припомнят, и тех покойничков! – Краем глаза она заметила, как «баранчик» слегка побледнел.
Елена подала знак своему мрачному компаньону. Тот сзади подошел к Надежде и как клещами сжал ей локти, чтобы она не могла сдвинуться с места. Сама Елена вынула из кармана зажигалку, щелкнула ею и поднесла язычок пламени к Надеждиному лицу.
– Знаешь, как пахнет горелое мясо? Сейчас узнаешь, если, конечно, не будешь отвечать на мои вопросы.
– Я ничего не знаю! – поспешила заверить ее Надежда, все это ей начинало очень не нравиться.
Шутки шутками, но эти бандиты были настроены очень серьезно. За ними целый хвост убийств, им уже все равно.
– А я пока еще ни о чем не спросила, только собираюсь задавать вопросы.
– Не трогайте ее! – закричала из угла Алка. – Она тут ни при чем! Это мой муж, меня и пытайте! Я вам все равно ничего не скажу, а ее оставьте в покое! – От волнения у Алки было плохо с логикой.
– Сиди, милая, и не рыпайся, до тебя тоже дойдет. Только, насколько я тебя знаю, сомневаюсь я, чтобы от тебя можно было узнать что-то полезное. Ты нам для другого нужна – на мужа твоего давить. Он ведь в тебе, кажется, души не чает – вот и попробуй, пойми этих мужиков.
Даже при слабом свете переносного фонаря, едва освещавшем келью, Надежда увидела, как по лицу ее подруги разлился румянец истинного счастья при последних словах тюремщицы.
– Как вы нашли этот замок? Как вы вышли на наш след? – Елена поигрывала зажигалкой перед самым лицом Надежды, то выбрасывая язычок пламени, то гася его.
– Замок мы нашли, следуя за вами по пятам, можно сказать, вы нас сами к нему привели. А следовать за вами было очень просто. По запаху. Это же мои самые любимые французские духи, а у меня очень хорошее обоняние.
Надежда тут же пожалела, что не смогла удержаться от этой реплики, но нельзя же было сказать, что у них есть фотография окна и куска стены, где предположительно замурована Библия. Кстати, а где же фотография? Сюда в замок они пришли налегке, у Алки был мешок сухарей и Кеша в клетке, а у Надежды – веревка, отвертка, что-то там еще. Деньги и документы они оставили у хозяина кафе, он производил впечатление честного человека, но с фотографией Алка не захотела расстаться, хоть Надежда и помнила, что там изображено. Алка спрятала привет от Петюнчика на груди, наверное, там он и находится. Как бы этой зловредной бабе не пришла в голову мысль их обыскать, Алка будет драться за фотографию, как львица, и может пострадать, ведь их все-таки трое.
Пока Надежда размышляла, Елена удивительно сильно для женщины ее комплекции ударила Надежду в солнечное сплетение, так что звезды посыпались из глаз и перехватило дыхание.
– Ну что, расхотелось острить, может, еще добавить для профилактики?
– Какого черта? – рассвирепела Надежда. – Всякая тут будет меня лупить почем зря! Мы вас и не собирались искать, нужны вы нам больно. Да мне на твою рожу смотреть противно! Мало я тебя расцарапала!
Елена опять влепила ей затрещину, Надежда уже как-то притерпелась, и было не так больно.
– Будешь ты наконец говорить нормально? Как вы нас выследили? Этот придурок Тимофеев как-то ухитрился передавать вам информацию?
– Ага, гречку на дорогу сыпал, как Мальчик-с-пальчик! – усмехнулась Алка из угла, ей хотелось отвлечь врага на себя, потому что Надежде приходилось нелегко.
Но Елена даже не обернулась на Алкин возглас, а обратилась к Надежде:
– Вы должны знать, где этот гад скрывается!
– Я только что от вас узнала, что ему удалось сбежать. Не скрою: это самая приятная новость, которую я услышала за последние дни. Так что я ничего не знаю о том, где он может находиться.
– Это ты так говоришь. А у меня почему-то совершенно нет настроения тебе верить. Все, время дорого, сейчас будет очень больно, – Елена снова поднесла к Надеждиному лицу горящую зажигалку.
В это время с грохотом распахнулась дверь, и в келью вошел человек огромного роста и жуткой внешности. Лицо его поражало тупостью и отсутствием всякого выражения. Это бессмыслие было страшнее злобы и свирепости. Вошедший оказался так велик, что в комнате, которая и так была тесна, стало просто невозможно повернуться. Надежду оттеснили в угол к Алке.
– Алка, – прошептала она, – наши враги множатся, как мушки дрозофилы.
– Да уж я вижу, а ты говорила, что осталось всего восемь.
– А Герберта ты вычеркнула?
– Не успела, но все равно получается восемь с этим чучелом, – она кивнула на вошедшего. – Плохо ты, Надежда, считала!
– Я все правильно считала, просто они этого тут наняли. Через границу такого тащить – это совсем ума не иметь, его же за одну рожу арестовывать надо!
Елена спросила вновь пришедшего недовольным голосом:
– Тимоха, ты чего притащился? Тебе же было велено вход стеречь!
Надежда отметила про себя, что до сих пор знала только одного кота с таким именем и, надо сказать, что кот был гораздо симпатичнее и умнее.
Дебильного вида Тимоха встревоженно промычал:
– Т-там м-менты!
– Я же вам говорила, – обрадовалась Надежда, – что к вечеру полиции сюда понаедет видимо-невидимо.
– Ты еще будешь выступать! Молчи лучше!
Пока Елена обдумывала ситуацию, Надежда внимательно рассматривала Тимоху. Он был в старых засаленных брюках и теплой клетчатой рубашке. В кармане рубашки Надежда заметила очень знакомый предмет.