Кому на руси жить
Шрифт:
Наконец Рогволд прерывает непростую думу.
– Дерзок ты зело, братец, этого не отнять, – тем же ровным голосом констатирует князь. – Но будь по-твоему, мое слово в силе. Зовите Вендара!
Дрозд подходит к Рогволду ближе и снова что то втолковывает. Князь внимает боярину, не сводя с меня прищуренных глаз.
– Эй, как там тебя! – говорит мне полоцкий владыка. – Вендара здесь пока нету, за ним сейчас пошлют. Поначалу с кем-то из молоди стукнись, прав про темноту-то, а там поглядим.
Я пожимаю плечами, мне одинаково с кем драться.
– Ну, кто силён на кулачках? – сочным театральным баритоном
Я оглядываюсь и вижу, что публики прибавилось в разы, двор забит озорной, любопытной ребятней, круглолицыми молодухами, пришедшими поглазеть на удаль ухажеров, знающими во всем толк мужичками постарше и даже согнутыми в пояснице древними бабками. Господи, да на хрена ж их сюда всех запустили!? Делать что ли им нечего, пошли бы лучше по хозяйству поработали, нашли цирк!
Из смешавшейся очереди претендентов в дружинники на приглашение князя с желанием вызвался крепкий, широкоплечий парень, пять минут назад смещённый мной с первого места. Судя по горящим на смуглом лице глазам, он совсем не прочь накостылять мне и отомстить за задержку.
Поснимав с себя все железо, стягиваю красивый пиджак, отдаю все в руки выскочившего испод земли Гольца.
Из терема по приказу Бадая выносят две пары зимних рукавиц с небольшим отворотом, сшитых мехом внутрь из шкуры какого то пушного зверя. С некоторым удивлением узнаю, что рукавицы эти являются древним прообразом боксерских перчаток и призваны выполнять похожие функции, что и привычный мне спортивный инвентарь.
Кисти внутри свободно, хотя из за меха рукавица кажется довольно толстой. Часть ее приходится зажимать в кулак, чтобы не слетела. Чую, удары с этими штуками на руках обещают быть жесткими, да и самому в скользких варежках травмироваться можно в легкую.
В общем-то со здешней манерой рукопашного боя я уже успел ознакомиться. Минимум защиты, широкие, размашистые удары в голову и короткие тычки по корпусу без какой либо претензии на технику и работу ног. Против такого набора излишне даже стойку принимать. Практически не сходя с места, с опущенными руками трижды уклоняюсь от ударов своего оппонента, заставляю его дважды остановить мой летящий в цель кулак лицом и упасть без памяти посреди купеческого подворья.
Помолчав, собравшийся народ одобрительно заворчал. Поверженного мной парня отлили ледяной колодезной водой, подняли на ватные ноги и увели.
– Гэк! – довольно крякает князь Рогволд и машет рукой: – Давай следующего!
Следующего? Хм, ну давай, хоть разомнусь...
Снова выкрикнули желающих, коих, однако, сразу не находится. Не спешит никто меня лупить и после повторного приглашения. Даже кандидаты в новобранцы задумчиво мнутся. Мне же лучше, думаю, уговор есть уговор. Вряд ли Вендар десятерых стоит, чтобы устраивать мне кулачный марафон.
– Что ж вы, мужички вировские, или нет средь вас удальцов?! Сами по себе перевелись иль бабы не пущают?
Слышится трепет смешков, мордастые девки алеют щеками, кидают по сторонам ищущие лукавые взгляды. Животрепещущий вопрос князя растворяется в тёплом воздухе. Вижу как Дрозд подзывает одного из гридней. Тот охотно освобождается от меча и топорика, скидывает на землю кожаную жилетку с железными вставками и направляется прямиком ко мне.
Вы серьезно? Я должен отбуцкать представителя власти
Лады, проверим из какого теста слеплен этот колобок.
Княжий дружинник мой ровесник, одного со мной роста и комплекции. На круглом, загорелом лице вздернутым торчком выделяется короткий нос, голубые глаза глядят наивно, но уверенно, пухлые губы решительно сжаты.
Гридень надевает рукавицы, сжимает кулаки, крепко хлопает ими друг о друга, затем, изрыгнув глухой, неприятный звук, занимает напротив меня позу уставшего борца «руки на поясе».
На всякий случай поднимаю руки в защиту.
Этот противник по движению гораздо живее предыдущего, чувствуется, что не дурак по пьяни руками помахать, повалтузить таких же увальней. Он быстро знакомит меня со своей коронкой – ударом «открытой перчаткой» справа по уху, дважды попытавшись угостить звонкой затрещиной. Потом я позволяю ему почти попасть мне в лоб слева, лишь в самый последний миг убрав голову с траектории полета боевой рукавицы. От близости цели парень входит в раж, козлиными прыжками пытается разорвать дистанцию, машет руками, гоняя воздух, очень уж ему хочется меня достать да все не получается. Я играючи уворачиваюсь, дергаю его в разные стороны, вынуждая сбивать шаг, путаться в собственных ногах. Народец начинает недовольно гудеть, гридня подбадривают, просят наподдать мне как следует. Унижать княжеского дружинника мне совсем не хочется, но заканчивать все равно придется. Неожиданно изловчившись, он вдруг исполняет нечто вроде правого хука, но сильно промахнувшись, тут же желает пробить левой, я ловлю его на торопливом шаге, бью сбоку вразрез над рукой и попадаю точнехонько в челюсть. Ноги воина слабнут, глаза мутятся туманом, неодолимая сила мотает его от меня, усаживает коленями на опилки.
Никогда не видевшие подобного зрители пораженно замолкают. Растерянно молчит и крыльцо. Рваный прячет лицо, сдерживается, чтобы не прыснуть смешком. В тишине раздается голос настырного Змеебоя.
– Теперь пущай Дудилу моего одолеть попробует!
Слышатся редкие приветливые возгласы, вероятно, из числа знакомых Дудилы. Затея воеводы приходится по душе и Рогволду, он оживленно кивает и велит позвать упомянутого персонажа. Моего мнения снова забывают спросить, похоже побить меня становится делом принципа. Этот не слишком приятный фат поначалу меня напрягает – кто их знает до чего могут дойти в своем желании, потом не на шутку заводит. Махача хотите? Будет вам махач, никого жалеть не стану.
– Варяг, – вполголоса молвит Голец, едва на арене появляется спортивного телосложения, поджарый среднелеток без рубахи, с выбритой под “ноль” головой. За левое ухо заправлен длинный, с ранней проседью чуб, произрастающий из голого, загорелого темени. На груди, ребрах и вокруг пупка темнеет сложная вязь татуировок-заговоров от стрелы и клинка.
– Сам вижу, – бурчу в ответ, припоминая Мишины рассказы о профессиональной воинской табели о рангах, в которой варяги занимают верхнюю строчку. Утверждение на мой взгляд спорное. Стоит вспомнить старый анекдот про нашу армию: по мнению американской военной разведки самый страшный советско-российский род войск – это стройбат, там одни зверюги служат, им даже оружие не выдают.