Концептуально-теоретические основы правового регулирования и применения мер безопасности
Шрифт:
Представители другого лагеря также признавали существование «опасного состояния» личности, однако настаивали на том, что только закон должен определить условия этого состояния, принимая во внимание объективную тяжесть или повторение преступления 169 . В резолюции Брюссельского съезда Международного союза криминалистов в 1910 году отмечалось: «Закон должен установить особые меры к опасным преступникам, признавая их таковыми или в силу законного рецидива, или в силу их жизненных привычек, определяемых личными и наследственными признаками, проявившимися в каком-либо учиненном ими преступлении или тяжком преступлении (выделено автором)» 170 .
169
Там же. С. 73, 74.
170
Там
Как заметил Эмиль Гарсон, эксцентричность, оригинальность и странность аномальных и дефективных людей не дает права лишать их свободы, если они не совершают никакого наперед запрещенного законом деяния 171 . Эту точку зрения разделяло большинство русских криминалистов. Профессор А.А. Жижиленко писал, что одним из главных разграничительных признаков наказания и мер защиты являются основания применения: для наказания – преступное деяние, для мер защиты – опасность деятеля. Но при этом он уточнял, что для мер защиты необходим повод – деяние как симптом опасности личности 172 .
171
Там же. С. 81.
172
См.: Жижиленко А.А. Указ. соч. С. 287.
Другой русский криминалист В.Д. Набоков еще в 1911 году прозорливо предупреждал: «…Мы должны признать, что орудование понятием «опасного состояния» личности особенно опасно и нежелательно там, где приходится думать не о расширении прав административной власти, а, наоборот, о введении ее в надлежащие рамки… Предоставление ей возможности объявлять человека опасным, и без тех гарантий, которые заключаются в точной и конкретной формулировке состава преступного деяния уголовным кодексом – применять по отношению к этому «опасному» лицу весьма серьезные меры социальной защиты в виде лишения свободы, высылки и т. п., – это равносильно возведению в принцип того, что фактически является уродливым уклонением от функций правового государства» 173 .
173
Набоков В. Об «опасном состоянии» преступника как критерии «меры защиты». СПб. : Обществ. польза, 1910. С. 15.
К сожалению, аргументы специалистов не были услышаны и приняты во внимание. Это относится не только к дореволюционному периоду, о котором пишет В.Д. Набоков. В еще большей мере «уродливое уклонение от функций правового государства» имело место при советской власти, особенно в первые десятилетия.
Приспосабливая меры безопасности как инструмент расправы над инакодумающими, инаковерующими, инакоживущими, тоталитарная власть применяла их, основываясь на «классовой интуиции» и целесообразности. В отношении всех, кто не имел чести принадлежать к «гегемону», были основания для сомнений, а следовательно, и для применения к ним мер безопасности.
Историк Л. Киселев пишет, что заключенные Красноярского концлагеря, который был открыт 25 мая 1920 года, часто не знали, за что они арестованы и помещены туда. Вот некоторые документы, служившие основаниями для заключения в концлагерь:
«Выписка из протокола № 38 от 12 августа 1920 г.
Слушали дело Рылова Николая Васильевича, обвиняемого в писании подозрительного письма. Постановили заключить в концлагерь сроком на один год».
«Выписка из протокола № 42 от 22 августа 1920 г.
Слушали дело Основского А.П. 174 , обвиняемого в контрреволюции и принадлежности к кадетам. Постановили заключить в концлагерь сроком на пять лет» 175 .
В этом плане показателен следующий документ. Известный русский философ П.А. Флоренский был помещен в концлагерь «СЛОН» на Соловках, а впоследствии расстрелян. Сохранился донос одного из секретных сотрудников, содержащий рассказ П.А. Флоренского о допросе сокамерникам (орфография и стиль доноса сохранены): «Флоренский говорит, что… после моего упорного отрицания мне следователь сказал, что де мол нам известно, что Вы не состоите ни в каких организациях и не ведете никакой антисоветской агитации, но на Вас, в случае чего, могут ориентироваться враждебные сов. власти люди, что Вы не устоите, если вам будет предложено выступить против сов. власти. Вот почему, говорит далее ФЛОРЕНСКИЙ, дают такие большие срока заключения, т. е. ведется политика профилактического характера, заранее. Предотвращают преступления, которые не могут даже быть. Следователь мне и далее говорил (говорит ФЛОРЕНСКИЙ), что мы не можем так поступать, как поступало Царское Правительство, которое показывало на совершившиеся преступления, нет, мы предотвращать должны, а то как же так, ждать пока кто-либо совершит преступление, тогда его наказывать, нет, так далеко не пойдет, надо в зародыше пресекать преступление, тогда будет прочнее дело. После этого ЛИТВИНОВ говорит, что при такой политике весь СССР перебудет в лагерях» 176 .
174
А.П. Основский – известный красноярский общественный деятель, лидер городской думы, много сделавший для развития образования, не занимался контрреволюционной деятельностью, а просто находился в оппозиции к большевикам.
175
Киселев Л. Тайны Красноярского концлагеря // Красноярский рабочий. 1992. 8 авг. С. 12.
176
Письма з/к Флоренского П.А. семье из концлагеря // Знамя. 1991. № 7. С. 194.
Как видим, следователь очень доходчиво изложил философу суть страшной репрессивной конструкции, изобретенной по заказу вождей, – применение мер социальной защиты к лицам, не виновным в совершении конкретного общественно опасного действия 177 .
Где по недомыслию, а где сознательно, в угоду безумным идеям, были стерты грани между наказанием и мерами безопасности. Примитивно понимаемое основание мер защиты – «опасность личности» – было распространено и на меры наказания, вследствие чего те и другие можно было применять по оценочным признакам «прошлой преступной деятельности» и «связи с преступной средой» 178 .
177
См.: Курс советского уголовного права : в 6 т. Л. : Изд-во ЛГУ, 1970. Т. 2. С. 337.
178
См.: Кузнецова Н.Ф. Вопросы истории советского уголовного законодательства // Вестн. МГУ. Сер. Право. 1991. Вып. 4. С. 26, 27.
К 1937 году и эти «безграничные границы» стали тесными. Ежов-ские репрессии этого трагического для России года проводились уже по разнарядке Политбюро ЦК ВКП(б). Для каждой области, края устанавливались лимиты 1-й и 2-й категории. Первая категория – расстрел, вторая – лагеря и тюрьмы. Однако ретивые исполнители на местах, выполнив лимиты, испрашивали разрешения дополнительно их увеличить. Так, 31 января 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло предложение НКВД СССР об утверждении дополнительного количества подлежащих репрессии – 572 000 человек, из которых 48 000 планировалось расстрелять. Сохранился автограф И. Сталина, где его рукой сделана запись: «Дать дополнительно Красноярскому краю 6600 чел. лимита по 1-й категории» 179 .
179
Московские новости. 1992. 21 июня. № 25. С. 12.
К чему это привело, мы уже знаем. Поучительно, что вместе с миллионами граждан под репрессивный пресс попали почти все «теоретики» произвола.
К началу 60-х годов прошлого столетия в теории уголовного права был продекларирован отказ от порочного принципа применения репрессии к лицам, не совершившим общественно опасного деяния. «Урок пошел впрок», но не до конца. Несмотря на то, что проблема оснований мер безопасности относится к разряду ключевых, она так и не была исследована должным образом. Характерно, что противоречивость и неудовлетворительность ее решения отражают учебники, в которых обычно излагается общепринятая и наиболее распространенная точка зрения.
Так, в курсах и учебниках уголовного права основаниями для мер безопасности считают постановление районного (городского) народного суда 180 , совершение опасных действий 181 . Иногда выделяют не одно, а три основания принудительных мер медицинского характера: «1) совершение предусмотренного уголовным законом деяния, представляющего значительную общественную опасность; 2) наличие во время совершения преступления и после, но до полного отбытия наказания такого болезненного состояния, при котором лицо не может отдавать отчета в совершаемых действиях или руководить ими; 3) признание лица с учетом характера совершенного им деяния и его болезненного состояния представляющим опасность для общества» 182 .
180
Курс советского уголовного права : в 6 т. М. : Наука, 1970. Т. 3. С. 337.
181
Курс советского уголовного права. Л., 1970. Т. 2. С. 475.
182
Уголовное право. Общая часть. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1993. С. 318.