Концерт для скрипки со смертью
Шрифт:
Тут и речи не могло быть о глупости непрактичного дурака, думал он, выключая воду и заворачиваясь в большую банную простыню – Атертон относился к банным процедурам весьма серьезно, – и к тому же он знал, что Слайдер никогда прежде не был нечестен с Айрин, возможно, даже и в мыслях. Он был одним из тех редкостных сегодня добродетельных мужчин, и Атертон, который полностью был за уход Слайдера из-под каблука Айрин в принципе, сомневался теперь, сможет ли бедный легковерный дурак, каким он показал себя с Маршалл, пережить все это. Если он действительно собирался сойти с рельсов, то, вероятнее всего, сделает это слишком уж эффектным способом, и приближаться к подобному кризису посреди расследования убийства было полной катастрофой.
В отделе множество людей, думал он, включая фен, которые были бы рады подняться еще на ступеньку по служебной лестнице, наступив на голову другого, насколько бы этот другой им ни нравился, если он не отдавал свою голову работе целиком и полностью. А Слайдера, как сознавал Атертон, до сих пор обходили с повышением из-за внутренней политики отдела. Все это, одно к одному, означало, что Атертону придется как следует принюхиваться и на следующей встрече произвести на свет что-нибудь действительно стоящее, так как пока они, похоже, двигались точнехонько в никуда.
Он оделся, еще раз бегло заглянул под кровать – Эдипус уже убрался, оставив после себя только клочки серого меха – и направился в больницу Святого Фомы, чтобы попытаться перехватить после дежурства медсестру Элен Моррис.
Утром Слайдер был разбужен Кейт, поливавшей его грудь чаем при попытке взобраться к нему на кровать, балансируя при этом полной чашкой.
– Время вставать, папочка, – объявила она, обдавая его сладким от жевательной резинки дыханием, слегка напряженным от усилий сохранить хотя бы немножко чая на донышке чашки. Слайдер приподнялся на локте и успешно избежал еще одного ошпаривания.
– Спасибо, моя сладкая, – поощрительно сказал он и, чтобы не обидеть ее чувства после стольких усилий, попытался глотнуть то, что еще оставалось в чашке. Последствия прошедших суток были чертовски тяжелыми. Ощущение было такое, будто он только что лег спать и сразу же был разбужен. Тело ныло, как будто его избили с ног до головы. Голова болела как с похмелья, настроение было угнетенным. Он оставил попытки не обидеть дочку, забрал у нее чашку, поставил ее на столик у кровати и со стоном рухнул обратно на подушки.
– Ты не должен снова засыпать, папочка, тебе надо встать, – строго сказала Кейт. Она с любопытством рассматривала его, как птичка рассматривает червяка. – Ты правда напился прошлой ночью?
– Конечно, нет, – промямлил Слайдер. – Почему ты так говоришь?
– Мамочка думала, что ты напился.
Он приоткрыл один глаз.
– Она не могла сказать так, – заявил он с весьма небольшой долей уверенности в голосе. Кейт пожала своими птичьими плечиками.
– Она прямо так не сказала, но спорю – она так думала. Она ругалась насчет чего-то, и еще она сказала, что ты очень поздно приехал домой, а когда папа моей подружки Чэнтэл приезжает домой поздно, это обычно значит, что он напился.
– Ты слишком много размышляешь, – сказал Слайдер. – Как бы то ни было, я работал, а не пил. Ты ведь знаешь, правда, что иногда я работаю в неподходящее время? – Она, неубежденная, опять пожала плечиками и открыла рот, чтобы изложить еще несколько своих мнений. Теряя надежду отвлечь ее от темы, Слайдер неосторожно спросил ее, что она собирается делать сегодня.
Уже открытый было рот открылся еще шире в изумлении от его глупости.
– Но сегодня же школьная ярмарка, – сказала она терпеливо, но с большим нажимом, как медсестра в доме для престарелых, – я буду сидеть в ларьке. Я буду Мистер Мужчина. Мамочка уже сделала мне костюм и все-все!
– Ох, так это сегодня? – слабо вымолвил Слайдер.
Кейт тяжело вздохнула, отдувая прядку светло-каштановых волос, упавших на лицо.
– Конечно, это сегодня. Ты знаешь, что сегодня, – сказала она безнадежно.
– Я думал, на следующей неделе. – На Слайдера надвигалось ощущение неотвратимости рока.
– Ну, значит, нет. – Она подозрительно уставилась на него. – Ты ведь придешь, или нет?
– Дорогая, я не смогу. Мне необходимо ехать на работу.
Отчаяние грубо исказило ее черты.
– Но, папочка, ты же обещал! – захныкала она.
– Прости меня, сладенькая, но я ничего не могу поделать. У меня сейчас очень серьезное дело, и я просто обязан ехать на работу. Это дело об убийстве – ты ведь понимаешь, что это такое, так ведь?
– Конечно, я понимаю. Я не дурочка, – строптиво ответила его дочь. – Но ты же не уедешь, правда? Ну, не на весь же день?
– Боюсь, что так.
– Поэтому мамочка ругалась, да?
– Я думаю, что она еще не знает, – мрачно ответил Слайдер. – Слезай с кровати, дорогая, мне надо идти в ванную.
– Да уж, я уверена, что она не знает, – сказала Кейт со смаком, слезая с кровати и прыгая по-заячьи по ступенькам лестницы.
Взрывной ребенок, подумал Слайдер, преодолевая расстояние до ванной комнаты. Он помочился, постоял немного, с удовольствием скребя тело ногтями, затем начал наполнять ванну. Льющаяся вода так шумела, что он не слышал, как вошла Айрин, пока она не заговорила.
– Это правда?
– Что правда? – попробовал он потянуть время.
– Кейт сказала, что ты сегодня должен быть на работе. – Ее голос был ледяным, и он обернулся поглядеть, насколько все плохо. Это было достаточно плохо. Губы были тонкими и белыми, отчего она выглядела лет на пять старше своего возраста. Да, подумал он, такое выражение лица не украсило бы ни одну женщину. Он поискал в своих мыслях вину, но не нашел ничего нового, только старые и знакомые мысли, которые были теперь даже почти удобными. Там была и Джоанна, но ее присутствие в мыслях ощущалось как тоненькая сияющая паутинка удовольствия и наслаждения, и это сияние как бы защищало его мысли о ней и не позволяло думать ничего плохого.
– Боюсь, что так, – ответил он и вдохнул было воздуху, чтобы добавить какие-то объяснения, но она опередила его.
– Я удивляюсь, как это ты обеспокоил себя, вообще придя домой, – горько заявила она. – У меня сложилось впечатление, что мы этого не стоим. А почему ты не заявился с Атертоном? По крайней мере, ты бы не беспокоил его, являясь в любое время ночи, в особенности, если это с ним ты сидишь и пьешь.
Слайдер позволил себе показать чуть-чуть возмущения.
– Ну, хватит! Я не напивался прошлой ночью, и ты это прекрасно знаешь. Я работал. Я же сказал тебе, та старая, единственная свидетельница в этом чертовом деле, была найдена мертвой. Ты же знаешь, какое количество работы это означает. И, – добавил он, стараясь использовать подходящий момент, – еще я думаю, это уж слишком с твоей стороны говорить Кейт, что я приехал пьяный.