Конец лета (др. перевод)

Стил Даниэла

— Я думала, что он был самым большим из всех американских художников, которых я когда-либо видела. Но затем, — она посмотрела, как бы извиняясь, ему в глаза, — я полюбила всех французских импрессионистов. И я боюсь, что я забыла об Уайете. Не то чтобы совсем забыла, но в некотором роде разлюбила.

Они пошли вдоль берега вдвоем бок о бок, единственные люди на пляже, и только прибой своим шумом напоминал им о себе. Она вдруг рассмеялась. Это было так нелепо вести беседу об искусстве с незнакомым человеком, шагая по пескам кармельского пляжа. Что

она скажет Ким? Скажет ли она ей об этом вообще? В какой-то момент она решила не рассказывать о своем новом друге никому. Ведь это была всего лишь мимолетная встреча в сумерках на пустынном берегу. О чем здесь было рассказывать?

— И вы всегда так быстро способны разлюбить? — Это был не очень умный вопрос, но когда незнакомцы не знают, о чем еще спросить, — вполне объяснимый. Она улыбнулась все же.

— В общем нет. Только когда речь заходит о сравнении с французскими импрессионистами.

Он кивнул с глубокомысленным видом.

— Это звучит разумно. Вы сами рисуете?

— Немножко.

— В манере импрессионистов? — Похоже, он уже знал ответ, и она лишь утвердительно кивнула. — Мне бы хотелось взглянуть на ваши работы. Вы их выставляете?

Она покачала головой, разглядывая волны, гребни которых появившийся первый лунный свет окрасил в радужные цвета.

— Нет, теперь уже нет. Это было лишь раз. Давным-давно.

— Вы разлюбили и живопись тоже?

— Никогда. — Она посмотрела на песок, а затем снова на него и сказала: — Живопись — моя жизнь.

— Почему же вы не выставляетесь?

Его озадачила ее реакция, но в ответ она только пожала плечами. Они дошли до места, откуда она прошла на пляж.

— Здесь я сошла. — Они стояли при свете луны и смотрели друг на друга. В какой-то сумасшедший миг ей захотелось, чтобы его сильные притягивающие руки обняли ее, завернули в его ветровик вместе с ним. — Мне было приятно беседовать с вами. — Ее лицо было удивительно серьезным, когда она заговорила.

— Меня зовут Бен.

Она заколебалась на мгновенье, произнося свое имя:

— Дина.

Он протянул свою руку, чтобы пожать ее, и затем повернулся и зашагал обратно вдоль пляжа. Она смотрела ему вслед, видя его плечи, сильную спину и волосы, развевающиеся на ветру. Она хотела крикнуть: «До свидания», — но ветер поглотил бы ее слова. Он вдруг обернулся, и она подумала, что увидела, как он помахал ей рукой в темноте.

Глава 4

— Где ты так долго пропадала, черт возьми?

Ким, не скрывая своей тревоги, поджидала ее в вестибюле, когда Дина наконец вернулась. Она привела в порядок волосы, разметавшиеся на ветру, и, откинув их от лица, улыбнулась подруге. От ветра ее щеки разрумянились, глаза блестели. Когда Дина начала быстро объяснять, что произошло, Ким неожиданно придумала единственное слово, характеризующее ее состояние: сияющая.

— Я сожалею. Я ушла дальше, чем думала. Пришлось долго возвращаться назад.

— Да, конечно. Я уже начала волноваться.

— Мне жаль, что так получилось.

Дина

почувствовала угрызения совести, и Ким смягчила гнев на милость.

— Ну ладно. Бог мой, только дай ей волю на пляже, и она исчезнет. Я думала, возможно, ты встретила там знакомого.

— Нет. — Дина выдержала паузу. — Я просто гуляла.

Она упустила возможность рассказать Ким о Бене. Но что можно было рассказать? Что она встретила незнакомого человека на пляже и стала беседовать с ним об искусстве? Это было бы смешным ребячеством. Или, хуже того, глупым и неприличным. Она также поняла, что, когда она думала об этом, ей хотелось оставить все это при себе. Она его больше никогда не увидит, в любом случае. Зачем тратить силы на объяснения?

— Готова идти ужинать?

— Да, конечно.

Они прошагали два квартала в направлении «Пайн Инн», заглядывая в витрины магазинов, болтая о друзьях. Им всегда было легко в общении, и только в тишине Дина вновь предавалась своим мыслям. Она поняла, что ее заинтересовала неизвестная ей картина Уайета, о которой Бен сказал, что она у него есть. Так ли это было на самом деле, или это простое бахвальство? Разве в этом было дело? Ей хотелось думать, что нет.

— Что-то ты сегодня слишком молчалива, Дина, — сказала Ким в конце ужина. — Ты что, устала?

— Немного.

— Думаешь о Марке?

— Да. — Это был самый удобный ответ.

— Он будет тебе звонить из Афин?

— Когда сможет. Это сложно сделать из-за разницы во времени.

Теперь казалось, что он так далеко. Всего за два дня он как будто переместился в другое измерение. Или, возможно, так на ней сказалось пребывание в Кармел. Когда она была дома, среди его одежды, книг или рядом с его кроватью, он казался намного ближе.

— Как насчет твоего завтрашнего клиента? Как он выглядит?

— Я не знаю. Никогда не встречала раньше. Он агент по продаже картин. Из галереи Томпсона. В самом деле, я хотела спросить тебя, не хочешь ли пойти со мной на эту встречу. У тебя может возникнуть желание посмотреть его дом. Я слышала, что у него превосходная коллекция, которую он хранит в этом своем так называемом «коттедже».

— Мне не хотелось бы мешать тебе.

— Ты не будешь.

Взгляда Ким было достаточно, чтобы разубедить ее. Они расплатились по счету. Уже было одиннадцать тридцать, когда они вернулись, и Дина с радостью забралась в постель.

Во сне она мечтала о незнакомце по имени Бен.

* * *

Она едва проснулась, сквозь сон раздумывая, стоит ли ей вставать, как рядом с кроватью зазвонил телефон. Она обещала пойти с Ким, но слишком был велик соблазн уснуть снова. А затем снова прогуляться на пляж. Какая-то магическая сила тянула ее туда. Она знала, почему она хотела вернуться туда: какое-то странное, неспокойное чувство, связанное с появлением этого человека, запало ей в душу. Возможно, она никогда не увидит его снова. А что, если увидит? Что тогда? Телефон зазвонил снова, и она решилась поднять трубку.