Конец сказки
Шрифт:
– Да открываю я! – заревел Бонифацкий. – Имей же ты терпение, идиот!
Он распахнул дверь. За ней действительно оказался Белый. Он тяжело дышал и выглядел как воробей, ускользнувший от кошки. Бонику это совершенно не понравилось. Впустив телохранителя в помещение, Бонифацкий предусмотрительно задвинул засов.
– Ну, что у тебя, Славик?!
– Беда! – повторил телохранитель, покосившись на Тамару. Женщина осталась стоять в углу, в своем патрицианском одеянии из простыни.
– Говори при ней, – поторопил Бонифацкий. – Что еще произошло в этом сумасшедшем доме?!
– Женщина исчезла! – выдохнул телохранитель.
– Какая
– Что значит, исчезла? – уточнил Бонифацкий. – А кому она, скажи пожалуйста, понадобилась, среди ночи, кто ее начал искать?! И какого, спрашивается, черта, ты, дружок, тут бегаешь и вопишь, по подвалу, как недорезанная свинья, если тебе, блядь, русским, тургеневским языком было сказано: от двери спальни Юлии Сергеевны не отходить, глазу, блядь, с не спускать?! Тебе что, работать на меня надоело?! – Боник, повышая голос с каждым предложением, последнюю фразу проорал, брызгая слюной и тараща глаза. Поскольку подобный стиль разговора был для него в общем-то редкостью, несчастный телохранитель побелев, отступил на шаг.
– Так ведь это… – промямлил он растерянно.
– Что, ЭТО, Славик?! – завопил Бонифацкий.
– Женщина в библиотеке была?
– Что с того?! – задохнулся Боник, подумав, что если идиот разболтал эту информацию перепившимся головорезам Витрякова до того, как Жора увел Милу Сергеевну из библиотеки, ее ожидает та еще ночь. Из запоминающихся.
– ГДЕ ЖЕНЩИНА?! – печатая каждый слог, спросил Бонифацкий.
– Так х… ее разберет, где! – в свою очередь перешел на крик Жора. – Я ж вам говорю, библиотека, где вы ее посадили, пустая, ее самой – нигде нет, а Жора на пороге, мертвый валяется, с ножницами в горле.
– С чем? – глаза Бонифацкого полезли на лоб. Со стороны могло показаться, что он подавился рыбной костью из ухи и теперь нуждается в неотложной медицинской помощи. – С какими ножницами?! – выговорил он сипло.
– С маникюрными ножницами, Вацлав Збигневович, – уточнил Белый. – Жорик валяется в библиотеке, а ножницы у него – из сонной артерии торчат. Вот такая картина.
Сделав шаг назад, Бонифацкий ткнулся сгибами колен о кушетку и тяжело сел.
– Даже не лежит, а скорее, плавает, я бы сказал, – поправился телохранитель. – Яремная вена пробита, как Мурик сказал. Вы бы это видели…
Боник сразу решил, что совершенно не желает смотреть на мертвого Жорика, которому дорого обошлось последнее, данное Боником поручение. Неплохо было, как следует обдумать ситуацию, но на это не оставалось времени. Беглянку, которой по прихоти провидения удалось ускользнуть, мимоходом заколов верного и по сути безвредного Жорика чертовыми маникюрными ножницами, только из-за того, что он сам, идиот, надумал спасти ее от распоясавшихся бандитов, теперь требовалось немедленно найти и водворить обратно, под замок. Только Бонифацкий понятия не имел, как это сделать. Мила Сергеевна нужна была ему живой, не изнасилованной, не изуродованной, и не убитой. В таком виде он в ней не нуждался. А именно это наверняка бы с ней случилось, если б она угодила в руки разъяренных гангстеров. Он прекрасно осознавал, что не сумеет ее защитить от них, если они до нее доберутся. Своих же сил для поисков было явно недостаточно, Мила вполне могла (да что там, наверняка она так и сделала) вылезти через окно первого этажа и прятаться теперь, где угодно. Иди, свищи ветра в поле, а тем более ночью в горах, устраивай облаву, при помощи троих человек, Белого, Желтого, и, быть может, доктора.
«Ну, почему же, можно еще и Тамару мобилизовать, пускай побегает, поболтает сиськами».
– Завик не возвращался, Слава?
– Нет, – телохранитель покачал головой. Боник в раздражении рубанул кулаком по койке. Появление Завика вполне могло исправить создавшееся положение. Бандиты, после Витрякова, признавали его старшим, а он, в свою очередь, как минимум прислушивался к тому, что говорил Бонифацкий. Кроме того, были некоторые основания надеяться и даже рассчитывать, что Завик слегка протрезвеет в ходе своей затянувшейся экспедиции за бухлом и девками. С другой стороны, и Боник это тоже прекрасно понимал, Завик вполне мог по ходу дела прикладываться к бутылке, и теперь быть абсолютно невменяемым.
– Вот, черт! Куда же он запропастился?!
– Понятия не имею, Вацлав Збигневович, – Белый развел руками. – Они такие пьянючие поехали, что могли и с обрыва колдырнуться, очень даже запросто, точно вам говорю.
– У Юлии Сергеевны, по-крайней мере, тихо? – спросил Бонифацкий, подумав, что телохранитель прав, такое вполне возможно.
– Как в могиле.
– Ну и то, – слава Богу. Кстати, ты случайно не видел своего Желтого приятеля, дружок?
Телохранитель сделал отрицательный жест.
– Так-с… интересно. Хорошо. А кто, кроме тебя, знает, что Мила Сергеевна сбежала?
– Да все, уже, наверное, в курсе, Вацлав Збигневович. Это ж не я Жору нашел. Ребята нашли. Давай, понятное дело, орать. Потом мне сказали.
– И что они собираются предпринимать, как ты думаешь?
Телохранитель поскреб подбородок.
– Хотят ее найти. Ну, и… наказать… примерно. Найдут, – затрахают до смерти, не вопрос. Только, сдается мне, Вацлав Збигневович, ничего из этой затеи у них не выйдет.
– Из какой из них? – уточнил Бонифацкий.
– А и из той, и из другой, Вацлав Збигневович.
– Почему?
– Да они – пьяные в дребодан. На дворе – хоть глаз выколи. Фонарей нет. Собак – тоже. Стало быть – хрен с музыкой им ее найти. Побродят по окрестностям, и вернутся. Еще и шеи посворачивают, в потемках. Не все, конечно. Но, многие…
– Он прав, – подала голос Тамара. Боник резко обернулся на звук ее голоса, он хотел посоветовать заткнуться, но сдержал себя. Глупо обижать союзников, когда вокруг одни враги.
– Что ты предлагаешь?
– Переждем до утра, – сказал Белый. – Утром, посветлу, когда ребята проспятся, возьмем курицу. Никуда она от нас не денется.
– Да она за пять часов до Перекопа добежит!
– Не добежит, Вацлав Збигневович. Объявите по своим каналам в розыск, подключите милицию…
– Какой ты умный! – крикнул Бонифацкий, – только срать не просишься! Подключите милицию, надо же! – он задохнулся, вспомнив, что Цыган и его милиционеры остались под завалом, вместе с Витряковым. Конечно, у него оставались другие концы в МВД, и, тем не менее, потеря Цыгана представлялась весьма существенной. Он уже брал беглянку один раз, возможно, взял бы и во второй.