Конец Великолепного века, или Загадки последних невольниц Востока
Шрифт:
Внезапно я вспомнил про обещание, которое дал бравому уполномоченному из морского министерства, уступившему мне свою каюту во время перехода из Спроса в Александрию.
— Я очень прошу вас об одной услуге, — сказал он мне, когда я выражал ему свою признательность, — соберите для меня несколько кусочков окаменелого леса, который находится в пустыне неподалеку от Каира. Проезжая через Смирну (Измир), вы можете занести их мадам Картон на улицу Роз.
Подобные поручения для путешественника святы; чувство неловкости из-за забытого мною обещания вынудило меня немедленно решиться на эту не слишком обременительную экспедицию. К тому же мне самому хотелось увидеть этот таинственный лес. Я разбудил рабыню, она пребывала в очень дурном расположении духа и попросила у меня разрешения остаться в Шубрелс женой рейса. После некоторого размышления, уже достаточно разбираясь в местных нравах, я решил, что в этом достойном семействе невинность бедняжки Зейнаб
Приняв необходимые меры и известив рейса, который прислал мне смышленого погонщика ослов, я направился к Гелиополю, оставив слева от себя канал Адриана [53] , некогда связывавший Нил с Красным морем, впоследствии его пересохшее русло должно было указывать нам дорогу среди песчаных дюн.
Все земли в окрестностях Шубры прекрасно возделаны. За рощей смоковниц, окружающей конные заводы, по левую руку протянулись бесконечные сады, где апельсиновые деревья чередуются с финиковыми пальмами, посаженными в шахматном порядке. Затем нужно пересечь рукав Халига (Каирского канала), чтобы оказаться на кромке пустыни, лежащей выше уровня разливов Нила. Здесь заканчиваются плодородные земли, заботливо орошаемые с помощью ирригационных каналов; здесь-то и начинается это странное предместье из гробниц, которое тянется вплоть до аль-Мукаттама и с этой стороны называется Долиной халифов; кажется, что царящий здесь дух печали и смерти взял верх над самой природой. Тулун, Бейбарс, Саладин, Малик аль-Адель и многие другие великие правители ислама покоятся здесь не в могилах, а в просторных, украшенных позолотой и арабесками дворцах с большими мечетями между ними. Невольно начинает казаться, что призракам, населяющим эти хоромы, захотелось иметь еще специальные помещения для молитв и собраний, которые, если верить легенде, они и заполняют по определенным дням.
53
Древний Суэцкий канал, связывавший Средиземное и Красное моря через Каир (древний Вавилон Египетский). Канал неоднократно восстанавливался и снова приходил в упадок. В последний раз он был расчищен в 643 г. по приказу первого арабского наместника Египта Амру ибн аль-Асы; засыпан по повелению халифа аль-Мансура в 765 г. Упоминаемый автором Халиг (Каирский канал) — сохранившийся кусок этого древнего водного пути.
Удаляясь от этого мрачного города, напоминающего своим обликом богатые кварталы Каира, мы подъехали к насыпи Гелиополя, возведенной много лет назад, чтобы защищать его от наводнений. Вся равнина, насколько хватало глаз, была покрыта небольшими холмами, образованными грудами развалин. Обычно это руины какого-нибудь поселения, под которыми покоятся остатки еще более древних сооружений. На поверхности земли ни одного целого здания, ни одного древнего камня, за исключением обелиска, вокруг которого разбит обширный сад.
От обелиска отходят четыре аллеи эбеновых деревьев; дикие пчелы устроили свои соты в трещинах, образовавшихся на одной из сторон обелиска, который, как известно, понемногу разрушается. Садовник, уже привыкший к визитам путешественников, предложил мне цветы и фрукты. Я опустился на скамью и принялся размышлять о красотах, описанных Страбоном; о трех других обелисках храма Солнца — два из них сейчас находятся в Риме, а третий разрушен; об аллеях сфинксов из желтого мрамора; одного видели еще в прошлом веке; и, наконец, о самом городе — колыбели науки, куда приобщиться к ее тайнам приезжали Геродот и Платон. О Гелиополе есть также другие упоминания, в частности в Библии. Именно здесь Иосиф явил прекрасный пример целомудрия, увы, в наше время способный вызвать лишь ироническую улыбку. В глазах арабов эта легенда имеет иную окраску: Иосиф и Зулейка — воплощение чистой любви, торжества долга над чувством — победили двойной соблазн; ибо хозяином Иосифа был один из евнухов фараона. В первоначальной легенде, которую часто пересказывают восточные поэты, нежная Зулейка вовсе не была принесена в жертву, как трактуют поздние поэмы. Женщины Мемфиса сначала осудили ее, но сразу же простили, как только Иосиф, выйдя из тюрьмы, предстал во всем блеске своей красоты при дворе фараона.
Чувство платонической любви, которое, как полагают арабские поэты, испытывал Иосиф к Зулейке, тем самым еще более возвышая принесенную им жертву, не помешало этому патриарху позднее соединиться с дочерью жреца из Гелиополя Азимой. Его семья поселилась севернее, в местечке Гесем, где, как считают, находятся развалины еврейского храма построенного Онией IV [54] .
У меня не было времени посетить эту колыбель колена Иакова, но я не хотел бы упустить возможность снять с целого народа, чьи предания старины мы восприняли, обвинение в недостойном поступке, которое упорно вменяют ему в вину философы. Как-то раз я беседовал в Каире с одним
54
Ония IV (ум. в 145 г. до н. э.) — иудейский первосвященник, который бежал в Египет и построил в Гесеме храм, представлявший собой уменьшенную копию Иерусалимского храма.
55
Галенова система — названа по имени врача древности Галена (И в. н. э.), согласно системе, все фармацевтические средства должны быть получены из веществ растительного или животного происхождения.
— Неужели вы полагаете, — сказал он, — что столько честнейших евреев проявили бы подобную невежливость, прихватив с собой серебряную утварь египтян, которые были их соседями и друзьями?
Водонос — одна из распространенных профессий старого Египта
— Однако, — заметил я, — этому надо верить или отрицать писание вообще.
— В переводе могла быть допущена ошибка, или в текст могло быть внесено дополнение; но, заметьте, евреи всегда отличались способностями к торговле и коммерческим операциям. В те еще достаточно бесхитростные времена деньги давали только под залог… и, будьте уверены, это было главным ремеслом евреев.
— Но историки представляют дело так, что они изготавливали кирпич для пирамид (которые, правда, построены из камня), а в вознаграждение за эту работу получали лук и прочие овощи.
— Ну и что? Если им удавалось скопить несколько луковиц, не сомневайтесь, они умели распорядиться ими таким образом, чтобы получить много новых…
— И что из этого следует?
— Только то, что серебряная посуда, которую они забрали с собой, вероятно, была взята ими под залог ссуд, которые они давали в Мемфисе. Египтяне довольно непредусмотрительны; они, по всей видимости, не обращали внимания на то, что проценты и платежи растут, а доход при обычных процентах…
— Но ведь нельзя даже предъявить иск на разницу, остающуюся после изъятия долга и процентов?
— Это верно. Но евреи унесли лишь то, что им полагалось по всем законам коммерции.
Этим актом, несомненно оправданным, они заложили тогда основы кредита. К тому же в Талмуде точно сказано: «Они взяли только то, что им принадлежало».
Я привожу этот парадоксальный разговор с берлинским врачом слово в слово. Мне не терпелось поскорее отыскать неподалеку от Гелиополя следы библейской истории. Садовник, который наблюдал за сохранностью последнего уцелевшего памятника этого знаменитого города, первоначально называвшегося Айн Шаме, или Глаз Солнца, приказал одному из своих феллахов проводить меня в Матарию. Несколько минут мы шли по пыльной дороге, затем я снова увидел оазис, иначе говоря, целый лес смоковниц и апельсиновых деревьев; неподалеку был расположен единственный в здешних местах источник пресной воды, которому удалось пробиться через богатую азотом почву Египта; египтяне же приписывают его появление благоволению божьему. Когда святое семейство остановилось отдохнуть в Матарии, говорят, именно здесь Святая Дева стирала пеленки младенца Иисуса. Кроме того, считается, что эта вода исцеляет проказу. Сидящие возле источника нищенки предлагают вам за небольшой бакшиш чашку этой воды.
Остается еще отыскать в роще раскидистую смоковницу, под сенью которой пряталось святое семейство, когда за ним гнались злодеи под предводительством Дисмы, того самого, который в Евангелии стал вдруг добрым разбойником. Он-то и обнаружил беглецов, но его озарила вера, и он приютил Иосифа и Марию в одном из своих домов, расположенных на месте Старого Каира, называвшегося в те времена Вавилоном Египетским. Этот Дисма занимался весьма прибыльным ремеслом — владел домами. Мне показывали в Старом Каире, в одном из коптских монастырей, старый погреб, выложенный кирпичом, — единственное, что, по слухам, уцелело от некогда гостеприимного дома Дисмы; говорят, что именно в этом погребе ночевало святое семейство.
Все это принадлежит коптскому преданию, но чудесному дереву в Матарии поклоняются христиане всех исповеданий. Трудно предположить, что эта смоковница сохранилась с глубокой древности, скорее это один из побегов того старого дерева, но вот уже много столетий каждый, кто приходит сюда, уносит с собой кусочек коры или сучок. Тем не менее дерево по-прежнему необъятно, словно индийский баобаб; его огромные, раскидистые ветви почти скрыты под висящими на них и прибитыми к ним различными четками, иконками, записками.