Конец всех песен

Муркок Майкл Джон

– Оно было сделано здесь.

– Все равно оно прекрасно. У вас есть преимущество перед нами всеми. И ты, Джерек, тоже выглядишь настоящим Джентльменом, героем Эпохи Рассвета. Такой мужественный, такой желанный.

Рука миссис Ундервуд чуть сжалась на локте Джерека. Тот пришел почти в экстаз.

Но госпожа Кристия тоже была чувствительна.

– Я не одна завидую вам, Амелия, сегодня, - она позволила себе подмигнуть, - Или Джереку, - она взглянула поверх них. Вот наш хозяин!

Герцог Королев

был солдатом во время своего короткого пребывания в 1896 году. Но никогда еще не было туники настолько глубоко красной, как та, которая была надета на него, и пуговицы были самыми золочеными, и эполеты самыми яркими, и пояс и сапоги настолько зеркально-блестящими. Его перчатки были белыми, а одна рука покоилась на эфесе шпаги, украшенной шнурком. Он отдал салют и поклонился.

– Вы оказали мне честь своим присутствием, - сказал он.

Джерек обнял его.

– Дорогой друг, вы выглядите таким красивым!

– Все натуральное, - объяснил Герцог с гордостью.
– Созданное с помощью некоторых путешественников во времени с военными познаниями. Вы слышали о моей дуэли с лордом Шарком?

– Лорд Шарк? Я считал его мизантропом. Что выманило его из своей серой крепости?

– Дело чести.

– В самом деле?
– сказала Амелия Ундервуд. Оскорбление и пистолеты на рассвете?

– Я обидел его. Я забыл, как меня мучили угрызения совести. Мы уладили дело шпагами. Я тренировался целую вечность. Ирония, тем не менее, заключалась в том...

Его прервал епископ Касл в полной вечерней одежде, скопированной с мистера Гарриса, без сомнения, его красивое немного аскетическое лицо обрамлял воротник, возможно, более высокий, чем было принято в 1896 году. Ему не нравился черный цвет, и поэтому пиджак и брюки были зеленого цвета, жилет коричневого, рубашка - кремового. Его галстук по цвету соответствовал пиджаку и преувеличенно высокой шляпе - цилиндру на голове.

– Веселый Джерек, ты прятался слишком долго!
– его голос был слегка приглушен воротником, почти закрывающим рот.
– И ваша миссис Ундервуд! Мрак исчез. Мы все снова вместе!

– Прилично ли похвалить ваш костюм, епископ Касл?
– последовало движение ее зонтика.

– Комплименты это цвет нашей беседы, дорогая миссис Ундервуд. Мы получаем удовлетворение от лести, мы питаемся похвалой, мы проводим наши дни в поисках комплимента, который заставит павлина в нас распустить перья и сказать: "Смотрите, я украшаю мир!" Короче, роскошная бабочка в голубом, вы можете сказать мне комплимент, вы его уже сказали. Могу я в свою очередь почтить вашу внешность, она имеет детали, с которыми, к сожалению немногие из нас могут сравниться. Они не просто привлекают глаз - они не отпускают его. Вы - самое красивое создание здесь. Следовательно, нет никаких вопросов, что вы должны просветить нас всех в моде. Джерек свергнут со своего места.

Она одобрительно приподняла бровь. Его поклон чуть не стоил ему шляпы. Он выпрямился, увидел знакомого и снова поклонился отплыв прочь.

– Позднее, - сказал он им, - мы поговорим!

Джерек увидел изумление в ее глазах, наблюдавших, как епископ Касл поднялся к ближайшей галерее.

– Он разговорчивый священник, - сказала она.
– У нас в 1896 году, есть епископы, похожие на него.

– Вы должны были сказать ему это, Амелия. Самый лучший комплимент для него.

– Мне не пришло в голову, - она поколебалась, ее самоуверенность исчезла на секунду.
– Вы не находите меня развязной?

– Ха! Вы уже правите здесь. Ваше доброе мнение ждут все. у вас есть власть и по рождению и по воспитанию. Епископ Касл сказал только правду. Ваша похвала согрела его.

Он приготовился сопровождать ее выше, когда Герцог Королев, беседовавший с госпожой Кристией, повернулся к ним.

– Вы давно вернулись в Конец Времени, Джерек и Амелия?

– Всего несколько часов назад, - ответила она.

– Итак вы остались в 1896 году. Вы можете рассказать нам, что случилось с Джеггетом?

– Значит он еще не вернулся?
– Она посмотрела на Джерека с некоторой тревогой.
– Мы слышали...

– Вы не встретили его еще раз в 1896 году? Я полагал, что он направляется туда, - нахмурился герцог Королев.

– Он может быть там, - сказал Джерек - так как мы находимся совсем в другом месте. В самом начале Времени.

– Лорд Джеггет Канарии скрывается все чаще и чаще, - пожаловался Герцог Королев.
– Его загадки перестают развлекать, потому что он их сильно запутывает.

– Возможно, - сказала Амелия Ундервуд, - что он затерялся во времени, что он не планировал это исчезновение. Если бы нам не повезло, мы бы до сих пор были бы там.

Герцог Королев сочувственно воскликнул:

– Конечно, о, дорогая. Время стало такой обычной темой разговора, но, я боюсь, которая не очень сильно интересует меня. Я никогда не имел пристрастия Лорда Джеггета к абстрактному. Вы знаете, каким скучным я могу быть.

– Никогда, - сказал дружелюбно Джерек.
– Даже ваша грубоватость превосходна.

– Надеюсь, - ответил он со скромностью, - тебе понравилось здание, Джерек?

– Это произведение искусства.

– Более сдержанное, чем обычно.

– Намного.

Глаза Герцога засияли.

– Какого арбитра мы сделали из тебя Джерек! Это из-за твоих последних нововведений или потому, что мы уважаем и твой опыт тоже.

Джерек пожал плечами.

– Я не думал над этим. Но Епископ Касл заявляет, что искусство имеет своего лидера, - он поклонился миссис Ундервуд.