Континент Евразия
Шрифт:
Этот ряд указывает на сходные моменты в весьма различных явлениях неорганического и органического мира; тем самым установление этого ряда служит задаче "связи наук". Чтобы приблизиться, в пределах скромных человеческих возможностей, к цельному пониманию мира, нужно приводить в соприкосновение данные различных наук. Такое соприкосновение расширяет рамки открывающейся перед нами картины; оно способствует также точности словоупотребления, ставя понятия одной науки рядом с понятиями другой и тем побуждая к разграничению понятий. В русской науке термины "местопроизрастание", "местообитание" до сих пор употреблялись беспорядочно; исследователи говорят постоянно о "местообитании" растений. Стоит наметить ряд, подобный приведенному выше, и станет ясна необходимость уточнить значение терминов. Понятие "местоформования" почв и "месторазвития" обществ приходится создавать наново, по образцу понятий, имеющихся, с одной стороны, в минералогии-геологии, с другой стороны, в ботанике-зоологии. Явления же, охваченные понятиями "местоформования" почв и "месторазвития" обществ, давно знакомы ученым … [206] .
206
Нам известны случаи применения к почвам (в русской терминологии) термина "местообитание". Это словоупотребление
Как одна из концепций, обращенных к социально-историческому миру, допустимо и необходимо восприятие отдельных его частей как "общежитий… широкого порядка", построяемых на основе "генетических вековечных связей" между растительными, животными и минеральными царствами, с одной стороны, человеком, его бытом и даже духовным миром — с другой". В "общежитиях" этих элементы "взаимно приспособлены друг к другу и… находятся под влиянием внешней среды, под властью земли и неба", и в свою очередь влияют на внешнюю среду. "Взаимное приспособление живых существ друг к другу… в тесной связи с внешними географическими условиями, создает… свой порядок, свою гармонию, свою устойчивость…" "Такое широкое общежитие живых существ, взаимно приспособленных друг к другу и к окружающей среде" и ее к себе приспособивших, понимается нами под выдвигаемой в этих строках категорией "месторазвития" [207] . Социально-историческая среда и ее территория "должны слиться для нас в единое целое, в географический индивидуум или ландшафт". Не только, конечно, социально-историческая среда без территории немыслима, в чисто внешнем смысле этого слова, но действительно, не зная свойств территории, совершенно немыслимо хоть сколько-нибудь понять явления того или иного состава, особенностей и "образа жизни" социально-исторической среды…
207
Здесь и в дальнейшем пользуемся выражениями В. В.Докучаева и Г. Ф. Морозова. Ответственность за применение их мыслей к понятию "месторазвития" остается на авторе этих строк.
Можно привести целую бездну примеров, которые показали бы всю бесплодность обобщения данных исторического опыта, если не принимать во внимание географических начал, игнорировать принцип порайонности и вообще обусловленности социально-исторических явлений той совокупностью обстояний, которую охватываем понятием "месторазвития…" "Необходим синтез". Необходимо умение сразу смотреть на социально-историческую среду и на занятую ею территорию.
Россия-Евразия есть "месторазвитие", "единое целое", "географический индивидуум" — одновременно географический, этнический, хозяйственный, исторический и т. д. и т. п. "ландшафт"…
Будь лик земли хаотичен, не будь в его строении закономерности, нельзя было бы, конечно, думать, что установление категории "месторазвития" даст когда-нибудь ясные и полезные результаты. Но в действительности дело обстоит иначе — геологическое устройство, гидрологические особенности, качества почвы и характер растительности находятся во взаимной закономерной связи, а также в связи с климатом и с морфологическими особенностями данного лика земли [208] . Социально-исторические среды можно различать по "типам развития"; в то же время в силу закономерностей, присущих строению земного лика, можно устанавливать типы географической обстановки, к которой приурочено это развитие; и так как развитие это в протекании своем связано с географической обстановкой, то совокупность условий определяет возможность устанавливать типы месторазвитий.
208
Геология — учение о горных породах, слагающих земной лик. Гидрологические особенности — особенности в распределении и циркуляции вод, т. е. так называемого "водного режима". Морфология — учение о формах; в частности, геоморфология — учение о формах поверхности.
Каждая, хотя бы небольшая, человеческая среда находится, строго говоря, в своей и неповторимой географической обстановке. Каждый двор, каждая деревня есть "месторазвитие". Подобные меньшие месторазвития объединяются и сливаются в "месторазвития" большие. Возникает многочленный ряд месторазвитий. Например, евразийская степь есть "месторазвитие"; большее "месторазвитие" в отношении к составляющим ее "месторазвитиям" — естественным областям; меньшее "месторазвитие" в отношении всей России-Евразии. Россия-Евразия, как большее "месторазвитие", не ограничивается степью, но сочетает степь с зоной лесной, пустынной, тундровой, подразумевает взаимодействие их всех с обрамляющими Евразию странами, отмечена определенными общими признаками. Следующий этап: земной шар, как месторазвитие человеческого рода; конечно, и это реальное "месторазвитие"; и, однако, между этим понятием и определением, как "месторазвития", России-Евразии — большая принципиальная разница. Мы знаем другие месторазвитня, соразмерные России-Евразии (например, "месторазвитие" Европы); но мы не знаем иных месторазвитий, помимо земного шара… Общее понятие оказывается помещенным в иной плоскости идей, не той, где находится идея месторазвития России-Евразии и другие, соразмерные ей и ей подчиненные…
С введением в обществоведение понятия "месторазвития" введен тем самым в истинном смысле слова географический элемент [209] .
Исследования историков-археологов устанавливают, например, что "в античное время вся территория от берегов Черного моря и на восток через Волгу, Каспий и Урал, по всей южной Сибири, вплоть… до Китая на востоке и до Иранского плоскогорья на западе, была занята племенами — представителями родственных между собой культур, для которых мы пока не имеем другого общего имени, кроме названия скифо-сибирских культур…
209
Всячески хотим подчеркнуть, что понятие месторазвития устанавливает "связи явлений" и что вопрос о направлении и природе причинных зависимостей с этой точки зрения не является существенным. Понятие "месторазвития" останется в силе, будем ли мы считать, что географическая обстановка односторонне влияет на социально-историческую среду или, наоборот, что эта последняя односторонне создает внешнюю обстановку: или же будем признавать наличие процессов обоих родов. Мы считаем, что научной является только эта последняя концепция. По нашему мнению, процесс, связывающий социально-историческую среду с географической обстановкой, есть процесс двусторонний. Убеждение это мы выразили в тексте. Однако в принципе основное содержание понятия "месторазвитие" не должно зависеть и не зависит от этого убеждения. Активное отношение социально-исторической
Общность этих культур, резко отличающихся, если их взять вместе, от всех остальных известных нам культур, есть совершенно определенный и чрезвычайно важный в истории человечества факт. Это особый, самостоятельный культурный мир" (Г. И. Боровка). Вывод этот является результатом многообразных историко-археологических изучений не одного только автора цитированных слов, но и ряда других исследователей. Если нанести на карту границы распространения этого культурного мира, то окажется, что пределы его совпадают с пределами пустынно-степной области, занимающей среднюю часть основного материка Старого Света и тянущейся непрерывной полосой от нынешней Восточной Галиции до нынешней "китайской стены". Для историков-археологов давно уж была ясна историко-географическая целостность этой области, и еще до начала мировой войны (когда нынешнего евразийства не существовало) эту пустынно-степную полосу иногда называли "евразийской". И действительно, совпадение границ особого культурного мира и особой географической области не могло быть случайным. Евразийская пустыня-степь, лежащая к северу от иранско-тибетских нагорий, была "месторазвитием" упомянутой культуры. И замечательно, что общие черты этой культуры проявлялись в разных местах названного "месторазвития" и в разные эпохи, независимо от общности происхождения, от "генетической близости" народов, являвшихся носителями культуры. Причерноморские скифы (описанные Геродотом) по происхождению были родственниками персов. Историки указывают на существенные отличия культурно-государственного уклада скифов от уклада персидского. Державу скифов "надо представлять себе организованной в типе позднейшего Хазарского царства или татарской Золотой Орды" (М. И. Ростовцев). Иначе говоря, отличаясь от державы персов, она предвосхищала уклад татарских и монгольских народов, генетически далеких арийцам-скифам, но связанных с тем же "месторазвитием". Начало "месторазвития" преобладает здесь над началом "генетической близости"….<…>
Далее нумерация глав дана в соответствии с нумерацией
первоисточника.
Порукой тому, что отмечаемые черты обособленности и целостности Евразии имеют не только географическое, но также историческое значение, служит русская историософия. В вековом развитии, независимо от тех или иных географических определений (которые, кстати сказать, выдвинуты позже, чем создались соответствующие историософские формулы), она пришла к определению России как особого исторического мира:
1) "Запад и Россия стоят друг против друга, лицом к лицу! Увлечет ли нас он в своем всемирном стремлении? Усвоит ли себе? Пойдем ли мы на придачу к его образованию? Составим ли какое-то лишнее дополнение к его истории? Или устоим в своей самобытности? Образуем ли мир особый, по началам своим, а не тем же европейским? Вынесем ли из Европы шестую часть мира… зерно будущему развитию человечества?" (С. П. Шевырев, 1841).
2) "Все серьезные люди убедились, что недостаточно идти на буксире за Европой, что в России есть нечто свое, особенное, что необходимо понять и изучить в истории и в настоящем положении дел" (А. И. Герцен, 1850).
3) "Россия — не просто государство; Россия, взятая во всецелости со всеми своими азиатскими владениями, это — целый мир особой жизни, особый государственный мир" (К. Н. Леонтьев, 1882).
Подобные выдержки можно приводить десятками. Вся область русской историософии дает к тому богатый материал… Не может быть случайным совпадение географического и историософского выводов, возникших независимо друг от друга: Россия как особый географический и Россия как особый исторический мир [210] . Этим совпадением в чрезвычайной мере обосновывается категория "месторазвития", стяжение воедино географических и исторических начал. "В научном движении Европы отразилась ее жизнь, ее психический строй, ее глубочайшие стремления. Русская жизнь имеет другой строй, другие стремления; нам следует возвести эти стремления в сознательные начала, которые и дадут… направления научным развитиям" (Н. Н. Страхов, 1883). В отраслях географии и историософии эти развития уже осуществились. Категория "месторазвития" обосновывает новую отрасль — геософию как синтез географических и исторических начал… [211] .
210
Характеристику России как географически своеобразного мира можно и нужно сомкнуть с указаниями на прошлые и современные своеобразия русской жизни, заключающимися в работах евразийцев.
211
Каждый, кто работал в области русской географии и русской историософии, знает, сколь мощную и насыщенную традицию являет каждая из них. И потому, нужно думать, в русской географии и русской историософии легче создается и новое — ибо новое бывает традиционным, составляет новое звено идущей в глубину цели… Какой контраст с состоянием, например, русской политико-экономической отрасли! Несмотря на существование огромного количества книг на русском языке, посвященных политико-экономическим предметам, в вопросах теоретической политической экономии до сих пор нет русской науки… Основные теоретические проблемы хозяйства еще не продуманы по-русски. И каждому, кто подошел бы к хозяйственно-экономическим вопросам России-Евразии с задачей самостоятельной мысли, пришлось бы и приходится быть самому себе отцом. Но нужно!.. Великая евразийская культура не может обходиться без самостоятельной и творческой политико-экономической отрасли, которая определяющим образом повлияла бы и на действительное хозяйственное устроение мира… В отраслях же географии и историософии (основах чаемой "геософии") процесс становления в значительной мере уже произошел.