Контракт на рабство. Рэй
Шрифт:
— Вот как, — саркастически заметил Рэй. — Видальдас умоляет оборотня спасти того, кого он с наслаждением насиловал, и тот соглашается. Принц Темного Дола просит у простого оборотня?
— Дэймон не простой оборотень. Он бывший любовник Видальдаса и проводник.
У Рэя отвисла челюсть.
— Но ведь это сказки.
— Значит, ты должен сказочному персонажу.
Проводник. Тот, кто умеет просачиваться сквозь мир яви и мир изнанки, исподней стороны. Да ну. Его разыгрывают.
— А какое дело сидхе до меня?
— Потому что теперь он тоже твой должник. На нем долг плоти. Он взял тебя без твоего согласия. И… — оборотень посмотрел в сторону, и Рэй понял, что он очень тщательно дозирует информацию, — ты был девственником. Иначе с людьми это не срабатывает. Ты и твоя семья могут мстить, и никто не имеет права встать на вашем пути. У нелюдей свои древние законы, законы, данные нам богами, когда первый человек только вступил в этот мир. Законы, призванные уравновесить шансы между людьми и более сильными существами. Законы, замешанные на магии и древней истории, и никто из ныне живущих не в силах отменить их. Хотя обойти можно…
Мстить сидхе и вампиру за насилие. Как простые люди смогут это осуществить?
Он откинулся на подушку и расхохотался, и смеялся, пока не начал всхлипывать, пока истерика не перешла в тихие, сдавленные рыдания, пока Мэтью не обнял его за плечи, прижимая к себе, баюкая и шепча на ухо всякие глупости. Какой он красивый, смелый, умный, как у него все будет хорошо…
— Я не плачу, — шептал Рэй, вжимаясь в твердые плечи оборотня. — Это просто что-то в глаз попало.
— Нет, конечно, мужчины ведь не плачут, — гладил его по голове Мэтью. — Они злятся и борются.
— Думаешь, я смогу?
— Конечно, сможешь. Боги, какой ты красивый.
Мэтью обхватил лицо Рэя двумя руками и поднял к себе. Заглянул в чуть испуганные глаза, пытаясь что-то в них прочесть, а затем осторожно стер большими пальцами слезы со щек.
— Тебе что-то в глаза попало. Позволь убрать.
Рэй замер, закаменев плечами, но не отстранился. Мэтью склонился ниже и очень нежно, едва касаясь, поцеловал его в глаза.
— Я понимаю, отчего мастер не удержался. Ты чист, как родниковая вода, и упрям, как стадо мулов.
Рэй улыбнулся.
— Ты поэт.
— Я убийца, мальчик.
Рэй вздохнул. Сил хватило только на истерику, а теперь усталость навалилась, заставляя закрыть глаза.
— Который час?
— Скоро закат.
— Лоренцо придет?
Мэтью ничего не ответил, лег на бок, прижимая Рэя к себе, и тот, свернувшись калачиком, полностью оказался в объятиях большого тела.
— Спи, набирайся сил. Они тебе понадобятся, лисенок.
— Не называй меня лисенком, — пробормотал Рэй, засыпая.
Мэтью тихонько засмеялся и поцеловал его в макушку.
— Я буду назвать тебя так, потому что Лоренцо прав — ты маленький, хитрый, упрямый Лис.
Уже засыпая, Рэй подумал, что он все равно убьет Лоренцо. Он представил, как это будет, как он вгоняет кол в сердце вампира. Ему должно было стать не по себе — ведь он планирует предательство и убийство и даже не морщится. Но по себе не было, наоборот — было приятно об этом думать.
И опять он проснулся от чужого пристального взгляда. Вампир стоял у двери не шевелясь, как статуя. Так могут стоять только по-настоящему старые вампиры, словно его здесь и не было. Светлый ежик волос, светлые узкие штаны, облегающие так плотно, что не оставалось сомнений — белья под ними нет. Белая футболка обтягивает накачанное тело. Интересно, нужно ли качать мускулы после смерти или это уже не обязательно?
Томас. Его имя Томас, вспомнил Рэй.
— Мастер приглашает тебя на ужин.
Интересно, в каком качестве — еды или гостя?
— Отказаться я не могу?
— От приглашений мастера города не отказываются.
Рэй сел, спустив ноги на пол, огляделся. Кроме синего шелкового халата, расшитого золотыми драконами, одежды не было. Ну что же, значит, пусть мастер города видит его в халате. Плевать. Он протянул руку и, не откидывая с ног одеяло, натянул халат, завязал пояс и только потом встал. Звякнула цепь. Рэй, скривив губы, скептически посмотрел на вампира. Тот оскалился, подошел к стене, в которую был вбит крюк, двумя пальцами легко отогнул его и снял цепь, скрутил и вручил Рэю моток. И все это в полной тишине. Ни звука, ни шороха, ни дыхания. Цепь оказалась нетяжелой, но нести ее было неудобно. Рэй пошевелил пальцами ног, намекая, что ему не помешают хоть какие-то тапочки, но Томас лишь пожал широкими плечами.
— Здесь недалеко.
Он открыл дверь, и вышел следом за Рэем.
Длинный каменный коридор, освещенный тусклыми светильниками; воздух сухой, под ногами мягкая ковровая дорожка. Стерильно чисто, служба по уборке помещений отрабатывает свои деньги. А может быть, сами вампиры убирают здесь? Вампир-уборщик… смешно. Эти сексуальные твари не занимаются уборкой, их вотчина — сфера развлечений, как ремесленные мастерские — бизнес фэйри.
Они поднялись на несколько ступеней, прошли через массивную дубовую дверь, ключ от которой был у Томаса (Рэй понял, что сбежать не удастся), и вышли в ярко освещенный холл, из которого виднелась широкая лестница. Здесь было людно. Сновали вампиры, лениво переговаривались оборотни. Рэй заметил нескольких человек с папками, терпеливо ожидающих у двери с окошком. Его провожали заинтересованными и откровенно изучающими взглядами.
Рэй старался ни на кого не смотреть. Он шел, опустив взгляд в пол, и все равно, когда они проходили мимо двух вампиров в старинных театральных костюмах, один из них заступил ему дорогу. Рэй искоса посмотрел на вампира и опять уставился в пол, чтобы не столкнуться взглядами. Высокий, стройный, светлые волосы густыми локонами закрывают плечи, длинные темные ресницы над большими серыми глазами. И аура силы. Древняя, мощная, тяжелая. Не такая, как у мастера города, но намного сильнее, чем у Томаса. Вампир громко причмокнул, с жадностью глядя на шею Рэя. Томас заступил ему дорогу, но он только отмахнулся от него.
— Я ничего не сделаю постельной грелке твоего мастера, только познакомлюсь.
Рэй начал злиться. Он и так был напряжен, испуган и опустошен, а тут еще всякие пиявки смеют называть его шлюхой.
— Он хорошенький, да, Томас? Ты ведь тоже хочешь его попробовать?
— Мастер запретил его трогать, — предостерегающе произнес Томас. — Борис, дай нам пройти.
В его голосе Рэй услышал страх. Здоровяк Томас, который мертв не менее ста лет, боится этого актера?
— Когда ты надоешь своему мастеру, я буду ждать. — Борис проигнорировал Томаса. Он протянул руку и коснулся щеки Рэя. — Я могу быть нежным, человек. И могу быть верным.