Контролёр
Шрифт:
Ну, хорошо, за дружбу приходится платить. Однако «Разноимпорт» продаёт приличные объёмы и на свободную валюту. Меня интересует, прежде всего, что происходит там. Беру обзоры мировых рынков, подготовленные институтом, откуда я только что пришёл в Минфин, и узнаю, что на рынке доминируют три-четыре концерна, которые по всему миру контролируют добычу руды, выплавку цветных металлов и их дальнейшую переработку. Такие гиганты, как Англо-Америкэн, Алкоа и Рио Тинто, владеют не только рудниками, шахтами, и перерабатывающими комбинатами, но, как я усвоил из своего африканского опыта, и целыми странами, которые имели счастье или несчастье иметь на своей территории залежи этих руд. В таких условиях что можно сказать о мировых ценах? Понятно, что если, скажем, Алкоа добывает алюминиевые бокситы
Возможности диктата этих монополий на мировом рынке цветных металлов почти не ограничены. Но вот это «почти» и меняет ситуацию в пользу потребителей цветных металлов. Во-первых, гиганты конкурируют между собой. В этой борьбе все средства хороши, включая государственную внешнюю политику и законотворчество. Но отвоевать потребителя на рынке можно только более выгодными для этого потребителя условиями. Во-вторых, у монополий пока коротки руки и им ещё не принадлежат рудники и плавильные предприятия в Советском Союзе. В результате на мировом рынке появляется «Разноимпорт» с теми же товарами по приемлемым ценам.
Рынок хорош своей гибкостью. Появился новый покупатель или продавец, которым ещё не нашлось место в уже отлаженной системе традиционных торговых связей, или у продавца оказался излишек, не проданный постоянным клиентам, – вот тут-то рынок и предлагает и тому и другому возможность купить-продать. Но по каким ценам покупать-продавать? Конечно, как только ты выйдешь на рынок, тебе сразу же скажут, по какой цене у тебя готовы купить или тебе продать, но надо же проверить, не надувают ли тебя. Вот тут-то и помогает биржа или, скорее, её котировки – публикуемые цены сделок.
В чистом виде биржа – это сплошная спекуляция. Скажем, у вас оказалось сто тысяч долларов, которые вам не нужны в течение какого-то времени, ну, скажем, месяца. Можно их положить в банк на месяц и получить процент, скорее, полпроцента – пятьсот долларов. А можно посмотреть в газете на биржевые котировки цветных металлов и выяснить, что те, кто продаёт медь сейчас с поставкой через месяц (фьючерсный контракт), просят на два процента дороже, чем она стоит сегодня (цена «спот»). Покупаете сто тонн меди, например, по тысяче долларов и тут же предлагаете поставить её через месяц с прибылью в две тысячи долларов вместо пятисот, которые можно получить в банке. Вопрос: какой же дурак будет покупать медь сейчас по цене на два процента дороже, чем сегодняшняя? Ответ: тот, кто уверен, что цена через месяц поднимется не на два процента, а на три, и он, продав товар через месяц, получит один процент прибыли. Возможен и другой вариант: медь с поставкой через месяц продаётся по цене ниже сегодняшней «спот» на три процента. Кто же её будет покупать? Тот, кто уверен: цена «спот» через месяц упадёт не на три процента, а на два, и опять один процент будет у него в кармане.
В принципе сама медь никому из участников этих сделок и не нужна; нужна только прибыль. Хотя медь физически существует, лежит себе на складах в то время, как её цена и хозяева меняются, до тех пор, пока не найдётся покупатель, которому нужна именно медь. Практика показывает, что реальное движение товара при биржевых сделках составляет около десяти процентов от объёма сделок, остальные девяносто – чистой воды спекуляция.
Спекуляция – спекуляцией, но осуществляется она по жёстким правилам – никакого жульничества. На бирже торгуют только брокеры, люди, заплатившие за это право немалые деньги (зачастую места на бирже передаются по наследству), чья репутация проверяется советом биржи. Поэтому вам придётся действовать через брокера, которому надо будет заплатить комиссию – никому с улицы там ничего не продадут.
Старейшая из двух-трёх мировых бирж, где торгуют цветными металлами, – лондонская. Именно
Вот с таким солидным удостоверением в руках я звоню в секретариат «Разноимпорта», представляюсь и прошу назначить встречу с руководством. На вопрос о цели встречи цитирую удостоверение: проверка коммерческой и финансово-хозяйственной деятельности объединения. В трубке наступает понятное молчание, а через минуту секретарша любезно просит прийти к председателю через два дня. Эта задержка мне кажется несущественной, тем более что я чувствую себя в новом качестве неуверенно, хотя и стараюсь не подавать виду своим подчинённым. В нашем первом отделе мы берём справки о допуске к работе с секретными и совершенно секретными документами и в назначенное время поднимаемся на четвёртый этаж правого крыла высотного дома на Смоленской площади.
В те времена высотка на Смоленке была домом и для МИДа, и для Минвнешторга. В центральной части, начиная с седьмого этажа, располагался МИД, а ниже и во всех крыльях находились центральный аппарат Минвнешторга и его старейшие объединения. В помещениях было ужасно тесно, но Внешторг упорно не желал расставаться с престижным местом.
Надо отдать должное Светлане Васильевне Вороновой. На первую в моей жизни встречу с ревизуемыми она выходит с нами. Сколько же у неё было таких встреч! И сколько их будет в моей жизни? Потом, спустя несколько ревизий, я усвоил, как много зависит от того, как пройдёт твоя первая встреча с проверяемыми.
Председатель «Разноимпорта», невысокий, лысоватый и округлый человек средних лет без каких-либо примечательных черт, встречает нас в своём кабинете, выходящем на шумную Смоленскую площадь. Светлана Васильевна показывает ему наше удостоверение и объясняет, что ревизия проводится в соответствии с известным постановлением Совмина, но что она не связана ни с какими чрезвычайными обстоятельствами и носит плановый характер. Учитывая важное место, занимаемое «Разноимпортом» во внешнеторговом обороте страны, это объединение стало первым, в котором ревизионная бригада Минфина проверит все аспекты работы, включая эффективность его коммерческой деятельности. По лицу председателя видно, что сейчас он охотно променял бы эту значимость своего объединения на что-нибудь, заслуживающее меньшее внимание Минфина. Вслух же он выражает надежду, что ревизия поможет его работе, ибо зачастую взгляд со стороны бывает очень полезен. Светлана Васильевна представляет нас и просит познакомить членов бригады с руководящим составом объединения.
Короткая команда секретарше – и в кабинет входят два его заместителя и руководители подразделений (коммерческих контор и отделов, всего человек десять). Председатель представляет каждого из своих подчинённых, кратко излагает прибывшим суть дела и просит нас ознакомить присутствующих с программой проверки. К этому я готов – программу ревизии я передрал с программ, которые использует КРУ, дополнив её коммерческими вопросами, которые сводятся к тому, насколько эффективно объединение использует конъюнктуру мировых рынков при заключении своих контрактов. Программа настолько обширна, что не оставляет без внимания ни одного аспекта работы объединения за исключением его отдела кадров и первого отдела.