Контролер
Шрифт:
Глава 15
Пятого ноября (Бывший день советской военной разведки, ныне – День военного разведчика), в отличие от десятого числа того же месяца, всенародного энтузиазма в обожаемом отечестве не наблюдается. Никаких тебе торжественных концертов, фейерверков и народных гуляний. И это правильно, разведчики, что бывшие, что действующие, лишнего шума вокруг собственных персон не одобряют, а потому поздравляют друг дружку и празднуют с энтузиазмом и без экстаза.
Поздравления, как водится, идут по цепочке, снизу вверх, а потом возвращаются в виде речей на торжественных собраниях, награждений, раздач ценных подарков и прочих поощрений. Наиболее популярным
Отставным сотрудникам много легче, нежели еще состоящим на службе. Им уже не надо делать карьеру, вылизывать филейные части тела руководства и просто стараться быть приятными. А потому среди них действует неписаное, но строго соблюдаемое правило. Бывшие подчиненные в этот день передают слова благодарности бывшим командирам, но только тем, кто действительно их заслуживают. И модный вопрос о рейтингах решается сам собой.
Телефоны у Волкова начали трезвонить с раннего утра. На связь выходили бывшие бойцы его бывшей группы, прежние сослуживцы, знакомые и приятели. Сам он позвонил только двоим: генерал-майору в отставке Ярилову и Герману Бацунину, когда-то подполковнику, а ныне – просто олигарху. Приехав в офис «Передовых технологий», первым делом зашел в один из кабинетов. Сидевший за столом человек со словами: «До вечера» положил трубку и встал из-за стола.
– С праздником, командир, – произнес Сергей. Подошел и протянул руку.
– И тебя, Бегемот, – Юрий Витальевич, который предпочитал именоваться без отчества, просто Юрием (не любил церемоний), до хруста в суставах сдавил ладонь своего бывшего бойца и сел на место. – Вечером, как всегда?
– Конечно... – телефон на столе опять зазвонил и Сергей вышел.
В этот день хозяину этого кабинета звонили многие. Иначе просто не могло быть. Есть такое понятие «Гамбургский счет», то есть настоящая, без лишних понтов и вывертов реальность. Так вот, по этому самому счету, авторитет Совы был очень и очень высок. Сам он в этот день отметился с поздравлениями всего три раза: отзвонился в Тверскую область бодрому пенсионеру Ярилову и ТОМУ САМОМУ Большакову, о котором говорили, что его на самом-то деле вовсе и не было, уж больно много дел, хороших и разных ему приписывалось. А еще – одному генералу из управления, какому-то Михалычу.
Ярилов в тот день сделал всего-навсего один звонок.
– Доброе утро, командир, с праздником.
– Аналогично, малой, – оказывается, на свете существовал человек, называвший генерала малым.
– Как дела, здоровье?
– Скриплю, – лаконично ответил Большаков.
Сам он в этот день он вообще никому не звонил и ни с чем не поздравлял. Просто надел строгий темно-синий костюм с золотой звездой Героя Советского Союза на лацкане, черное пальто и поехал навестить своего командира. С утра на Алексеевском кладбище было тихо и безлюдно.
– Что так взмок, сука, обоссался? – здоровяк в синей прокурорской форме саданул кулаком по разделяющей нас решетке, да так, что она задрожала. А я лишний раз порадовался тому, что как особо опасный преступник был отделен ею от него: кулачище у мужика был размером с астраханский арбуз. И второй – точно такой же.
Он метался по кабинету как молодой Майк Тайсон по рингу перед боем, размахивал конечностями, угрожающе ревел, разве что не пинал стены ногами. Вдруг подскочил к решетке и, схватив ее ручищами, затряс. Я всерьез обеспокоился о сохранности казенного имущества и себя, любимого.
–
А что говорить, если меня еще ни о чем не спросили? Даже – как зовут.
– Молчишь, нелюдь? – прошипел он, подойдя, насколько возможно, близко. – Отвечать!!! – изо рта вошедшего в раж служителя Фемиды, полетела слюна. Я попытался было отодвинуться подальше, но безуспешно: табурет, на котором я сидел, был намертво скреплен с полом. – Hy! – и опять понесся вскачь по кабинету.
Пугать можно по-разному, но больше всего человек опасается не явной угрозы, а того, что подсказывает ему воображение. Эффект от простого предъявления допрашиваемому набора медицинских инструментов из арсенала стоматолога или патологоанатома гораздо выше, нежели от вульгарного мордобоя с воплями и сопением. Как представишь, что тебе сейчас начнут сверлить клыки без наркоза или, еще лучше, пилить пилкой череп, так тут же и поведаешь все, что знаешь и о чем только догадываешься. А тут...
Очень скоро он начал повторяться. И когда принялся лупить по решетке ногами и кричать, что прямо сейчас начнет рвать меня на куски...
Никогда не питал особых иллюзий касательно генеральной прокуратуры, но не думаю, чтобы там держали на службе таких вот бармалеев. Да и потом, такими ужимками и прыжками в наше время можно запугать только самого слабонервного первоклассника. Тогда, спрашивается, к чему вся эта дискотека? Неужели полковник Саибназаров счел меня психически неуравновешенным истериком и отразил это в докладе? Не думаю. И, потом, меня все-таки подозревают в совершении или, по крайней мере, в попытке совершения целого букета особо тяжких преступлений, а допрашивать присылают следака в невысоком чине (всего по одной звездочке на погонах с двумя просветами) с повадками актера театра юного зрителя. Хотя, черт его знает, может, это какой-то тонкий психологический расчет. Ведь известно, что, попав за решетку, человек обычно быстро дуреет и слабеет характером.
В случае со мной этот несложный расчет сработал на все сто. Не то чтобы я вусмерть перепугался, просто весь этот набор звуков и жестов серьезно задел мою, не до конца окрепшую психику. Очень захотелось вскочить, тоже что-нибудь заорать и начать пинать мебель. Верите ли, с трудом сдержался.
Незаметно (как ему показалось) глянув на часы, он вдруг успокоился. Сел за стол и достал папку из портфеля. Вооружился ручкой и склонился над бланком протокола.
– Фамилия, имя, отчество? – проговорил негромко и совершенно спокойно – Год, месяц, число рождения?
Больше чем уверен, очень скоро меня придет допрашивать совсем другой человек: симпатичный, спокойный, очень добрый. Такой, на груди которого очень хочется поплакать. И рассказать все. Лишь бы не вернулся предыдущий.
– Ну? – спросил Волков, строго глядя на вошедших.
– Ну и ну, – в тон ответил Котов, пристраиваясь за столом. – По-прежнему, тишина. Как говорится, комментируя произошедшее, пресс-центр ФСБ заявил, что у ФСБ нет комментариев.
– Во-первых, с праздником, – бросив портфель на стул, Квадратов решительно двинулся в сторону кофеварки. Подошел и начал возиться.
– С праздником, – согласился Сергей, с подозрением оглядывая эту парочку. – По-моему, вы уже отметились.
– Это мы с Олегом вчера после работы немного посидели.
– Кофе будешь?
– Нет.
– Ну и не надо. Гарсон, две порции к первому столику! – дождался кофе и осушил первую чашку залпом. – С праздником!
– Как поработали?
– Нормально, – прикончив в два богатырских глотка содержимое чашки, Квадратов достал сигареты. – Пассажир, кстати, хоть и сука последняя, но парень крепкий.