Контролер
Шрифт:
Рождество, старый Новый год, песни и пляски народов мира, до боли знакомые и слегка надоевшие личики на телеэкране... Мало-помалу празднование превратилось в тяжкий труд, мы с Витей даже слегка заскучали. Захотелось перемен и общения, пусть даже, в форме допроса. Антону скучать было некогда, он по-прежнему был весь в делах и только время от времени возвращался в реальность, чтобы поесть, попить или в очередной раз сообщить нам, что он последняя бездарь или, наоборот, просто гений.
В ночь
– А? – башка совершенно не соображала, накануне мы с Витей, зацепившись языками, проболтали часов до двух.
– Проснулись? – театральным шепотом спросил Антон. – Я, кажется, понял.
– Что ты понял, изверг? – старшой провел ладонями по лицу и зевнул.
– Насчет блока.
– Какого еще блока?
– Ну, из-за которого я здесь. Я теперь знаю, каким он должен быть.
– Во-первых, ты здесь не из-за блока, а по собственной дурости, – Витя встал и направился к холодильнику. – А, во-вторых, какого черта ты нас разбудил?
– А кого еще? – недоуменно ответил тот. – Я, между прочим, сделал открытие.
– Слушай сюда, ботаник, – Витя достал из холодильника бутылку с остатками лимонада, подошел к столу и разлил по кружкам. – Если. Еще. Один. Раз. Такое. Повторится. Мамой клянусь, заложу кому надо, в тот же день будешь на воле.
– Как же так? – Антон сделал вид, что до смерти напуган. – Нельзя мне туда, дяденька, у меня еще месяца на два работы.
– Тогда, за науку, – мы чокнулись, допили холодный, выдохшийся лимонад и отошли ко сну. Мы, это я и Витя. Наш юный гений до утра шлялся по камере, задевая предметы.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
Счастье – это когда не нужно врать, что тебе хорошо.
(Очень мудрая мысль)
Лирическое отступление шестое, медицинское
– Хреновые у вас дела, Коваленко – сказал тучный дядька в белом халате.
– Неужели? – изумился тот.
У Игоря полетел мениск на правой ноге. Сначала, вроде, ничего страшного, играл в футбол, подпрыгнул за верховым мячом, а когда приземлился, что-то хрустнуло в правом колене. И сразу же стало больно и как-то некомфортно.
Как каждый по-настоящему здоровый человек, он не обратил на все это особого внимания. Повалялся денек дома, проохался и все, вроде, прошло. А через неделю проснулся и на тебе: правая нога прямая как палка, болит и не сгибается. Пришлось идти сдаваться врачам.
– Разрыв мениска, – сообщил управленческий эскулап, выписывая направление в госпиталь. – Не ссы, это лечится.
– Как лечится?
– Элементарно, отрежут ногу, и будешь, как новенький.
– Что отрежут?
– Шучу, просто разрежут и зашьют. Да, не волнуйся ты, ничего страшного, через пару месяцев побежишь быстрее ветра.
– Все бы вам резать, – недовольно проворчал
– И не мечтай. Надевай штаны и на выход.
Первые дни в госпитале прошли, как всегда, в осмотрах и сдачах анализов. Чем хороша военная медицина, так это тем, что любого, загремевшего в ее объятия, пусть даже с самой незначительной болячкой, обязательно всесторонне проверят, осмотрят, прослушают, попросят открыть рот и внимательно заглянут вовнутрь. Чтобы, не теряя времени даром, вылечить все и сразу.
– Коваленко И. А. – записал в журнале врач, толстенный краснолицый мужик. – На что жалуетесь?
– На размер денежного содержания, – буркнул Игорь. Все эти скачки по кабинетам успели его достать до самых печенок.
– А как у вас с мотором, больной?
– В смысле, с сердцем?
– Именно.
– У меня его нет.
– Все так думают, – с профессиональным цинизмом заметил врач. – А потом выясняется, что все-таки есть. Раздевайтесь, ложитесь. – Медсестра присоединила к телу болезного какие-то датчики. Негромко зажужжал приборчик на столе, из отверстия полезла бумага. – Готово, одевайтесь.
– Зачем это, доктор? Нас же на службе каждый год проверяют.
– Как, зачем? – изумился тот. – Тебя же резать будут. А, вдруг, мотор не выдержит. Нет, нам уголовные дела без надобности.
– Спасибо, утешили, – и похромал на выход, опираясь на палочку.
На следующий день за ним пришли. На сей раз его доставили в кардиологию на каталке.
– А вы говорили... – непонятно чему обрадовался давешний врач, тучный дядька в не совсем свежем халате. – Хреновые у вас дела, Коваленко.
– То есть?
– И сердце у вас, оказывается, есть и не такое уж оно и здоровое. Здесь, – он показал на себе, – часто болит?
– Что-то не припомню.
– Давайте-ка припоминайте, шутки кончились. Где болит, как часто, как болит?
– То есть?
– Жжет, колет или еще как. Раздевайтесь, ложитесь. – Игорь, как и в прошлый раз, прилег на диван. – Сейчас вам сделают повторную кардиограмму, но я уже сейчас знаю...
«Приплыли, – молнией пронеслось в голове. – «И что теперь?» Стало грустно.
Постойте, доктор, так у меня ни разу там не болело. У меня вообще ничего не болит.
– И так бывает. Живет себе человек и думает, что все у него в порядке, а потом, когда в морге вскроют, то понять не могут, как он, вообще, столько лет прожил. Да, загнали вы сердчишко, Иван Алексеевич.
– Я не Иван Алексеевич.
– И так бывает... Подождите, вы – Коваленко И. А.?
– Верно, но только Игорь Александрович.
– Семьдесят четвертого года рождения?
– Точно.
– Капитан?