Контрольный выстрел
Шрифт:
11
Назначенный вместо Адмирала шеф — Иван Сергеевич Носков — был человеком в системе не новым. Отслужив более двадцати лет на периферии, помыкавшись по углам и чужим квартирам, он по чьей-то неведомой для новых коллег воле перевелся в столицу. Проработав полгода в Центре, был направлен в Московское управление. Для него такой перевод носил исключительно бытовой характер: в Московском управлении легче можно было получить квартиру. Лужков свои службы уважал и по мере надобности ублажал.
Ритм работы, в которую
Упражнения в разработке концепций стали болезнью эпохи. Чем меньше становилось практиков, тем больше рождалось теоретиков. Аналитические службы в государственных структурах плодились, как лягушки в болоте.
— Ну что такое концепция? — кипятился парень со странной кличкой-позывным Монах. — Набор прописных, давно известных истин, изложенных высоким стилем! Чтобы сотворить такой набор, не нужно отвлекать практиков, тут справится и дрессированный попугай. Зачем концепция, если есть Конституция, уголовный и уголовно-процессуальный кодексы? Есть здравый смысл, наконец!
Помимо общей логики, в словах Монаха была и частная, глубоко упрятанная, словно рукопись в Сарагосе: любое письменное слово вызывало у Монаха идиосинкразию. Он готов был на тяготы и лишения, рейды на выживание в пустыню Гоби, без воды, пива и воблы, лишь бы не шуршать пером по бумаге. Если же отвертеться не удавалось и исправительно-трудовые работы за письменным столом становились реальностью, то руководство могло воочию убедиться, что краткость — сестра не каждого таланта.
Справка Монаха, которую сейчас читал Носков, была написана человеком с талантом больного церебральным параличом. Каждая строка документа жила сама по себе, и почему-то каждая была написана новым почерком. Буквы то рвались вместе с мыслью вверх, то соколом падали вниз, рассыпаясь брызгами и совершенно не стыкуясь друг с другом. Это полотно надо было разглядывать с большого расстояния, прищурив глаз и наведя лорнет. Примитивный подход был тут неуместен, но шеф этого не знал. С дотошностью Акакия Акакиевича Носков выправил ошибки, сделал поправки и, махнув рукой — этому горбатому могила не товарищ, — коротко надписал: «Машбюро. Прошу отп. 2 экз.».
Монах был силен не в бумагах, а совсем в другом, и это его полностью извиняло: не было более азартного, собранного и смелого человека в настоящем мужском деле. Славный сын своего славного отца — Деда.
Передав документ секретарше, Иван Сергеевич с озабоченностью посмотрел на перекидной календарь. Там была записана фамилия важного свидетеля, который неожиданно для всех скрылся из больницы. Тридцать минут назад Носков поручил его установить, однако до сих пор ему ничего не доложили.
«Когда гора не идет к Магомеду, значит, такой Магомед!»
Носков
12
Дорога была отличная: к юбилею города ее одели в новый асфальт. Машина не летела, она плыла, и только руль в руках водителя чуть дрожал: на большой скорости и при хорошем покрытии сразу вылезают дефекты балансировки колес, подвески.
По мере приближения к точке они стали обгонять милицейские и специальные машины. Остались за спиной несколько «рафиков» «скорой помощи». Догнали и обошли пожарную машину, вереницу черных «Волг», несших в себе местное руководство в полном составе. Суету Олег ненавидел, как ненавидел в подобных ситуациях и больших начальников, мнивших себя специалистами во всех областях.
— И жеребячье племя туда же. — Гусаков ткнул пальцем вправо. Там с превышением всех допустимых режимов скорости, мчалась машина с надписью «РТР». — Никакого житья от них нет.
— Позвони на пост, чтобы тормознули. Тоже мне, четвертая власть! — скрипнул зубами Олег. — Пока сами не разберемся, никакой информации, никаких комментариев... Кстати, что сообщили москвичи?
— Пока ничего. — Гусаков поморщился. Перед отъездом он не успел позвонить. Это был просчет, и он только теперь схватился за трубку.
Дежурный был не в курсе: на него никто не выходил. Прошло более получаса, однако исчезнувший Левченко не объявлялся, из Москвы сведений тоже не поступало.
— Слона, что ли, рожают? — пробурчал Олег.
На повороте было скопище милицейских машин. Сверкали проблесковые маячки, орали сирены.
— Американских боевиков насмотрелись. Что, внимание привлекают? Как бы без нас не «штурманули». — Азарт, с которым местные «копы» отнеслись к проблеме, не исключал такую возможность. Самодеятельность в подобных вопросах всегда чревата тяжелейшими последствиями.
В свое время Олег внимательно изучил дело «Семи Симеонов» и знал, что именно торопливость, стремление прогнуться перед начальством, конкуренция между ведомствами привели к катастрофическим последствиям. Глупости и нарушения всех писаных и неписаных правил начались сразу же. Самолет, захваченный террористами, посадили на военном аэродроме с короткой взлетной полосой. Более того, не потрудились его убрать с полосы, отчего прилет группы захвата непосредственно на место стал невозможен. Пока «Альфа» села в Пулково, пока ее доставляли на точку, все было закончено. Гора трупов, сгоревший самолет. Поразительно, что никто не ответил ни за что. Самолет штурмовали неподготовленные, плохо понимающие задачу бойцы. Без выучки, без навыков.
Бойцы «Альфы» чуть не плакали, когда выносили раненых людей, трупы, пока пожарные заливали пеной уничтоженный в процессе операции самолет...
Данная ситуация пока вообще была неясной. Мифический неуловимый автобус с известными номерными знаками. Неизвестные тридцать пять, включая террористов, пассажиров. Анонимные звонки с требованиями. Загадочный свидетель. Кстати, где он? И насколько можно верить его показаниям? Других свидетелей нет. Если у бандитов сотовый телефон, связь будет односторонней.