Контрольный выстрел
Шрифт:
Не теряя времени, Тихомиров взял кассету и помчался к техникам: надо было срочно сканировать изображение Левченко и разослать...
«Так, транспортная милиция — раз, наши подразделения — два, в Москву — три. Хорошо бы еще в лечебные учреждения...»
Благими намерениями вымощена дорога известно куда. Расходуемых материалов у технарей оказалось только на два снимка. Репродукцию было сделать несложно, но требовалось время.
Москвичи же обещали найти настоящего Левченко, дабы кое-что уточнить. Это «кое-что» могло стать важным.
Дома у Левченко, куда ясным соколом прилетел Зеленый, никого не было. Лева несколько раз спускался на улицу, курил и возвращался в надежде, что кто-нибудь там образуется, подаст признаки жизни. Трель звонка раздавалась в пустой квартире. Однако в квартире напротив кто-то копошился, несколько раз тявкнула собака. Зеленый ткнулся туда.
Дверь открыл небритый тип в голубой майке. Резко пахнуло перегаром и какой-то кислятиной.
— Здравствуйте, я из милиции, — машинально начал Зеленый. Верзила поднял бровь и недобро ухмыльнулся.
— Проходи.
В маленькой комнатке, среди сваленных в кучи вещей, на крашеных табуретках сидели такие же, как владелец квартиры, шкафы — здоровенные, в голубых майках. Обнаженные части тела отсвечивали фиолетовыми наколками.
«Люблю читать татуировки на обнаженных мужиках...»
— А я вам мента привел! — радостно объявил верзила.
Со всей очевидностью Зеленый понял, что упоминать милицию вовсе не следовало. Первая заповедь Деда — «Никогда не доставай ксиву без крайней нужды!» — была нарушена.
Второй заповедью было: «Обнажил ствол — стреляй!»
13
Встретив Трофимова на улице, вряд ли кто смог бы предположить, что он относится к разряду людей, причастных к самому элитному подразделению спецназа. Трофимов был невысокий, щуплый, с каким-то застенчивым взглядом. Говорил тихо, вкрадчиво, и казалось, в его облике есть что-то от чеховского человека в футляре. Обманчивость первого впечатления не раз ставила незнакомых людей в тупик. Кое-кого Трофимов мог без особых усилий отправить в нокаут. При всей невзрачности своей внешности Трофимов был человеком достаточно открытым, хотя и понимал, что открытое лицо хорошо только для удара в челюсть.
Однажды, оказавшись в роли переговорщика, он так умело построил беседу с террористом, что тот (для всех это так и осталось загадкой) добровольно сдался, предварительно выбросив из окна квартиры с заложниками свой пистолет. Анализируя потом ход беседы, сам Трофимов так и не понял, что послужило причиной сдачи. Несмотря на вкрадчивость тона в беседе с бандитом, Трофимов в любой момент был готов врезать ему по четвертому позвонку, чтобы тот не дожил до суда. Именно это он блистательно продемонстрировал во время освобождения заложников в Ростовском аэропорту.
Некто Сичкин захватил в Луганске воспитательницу детского сада вместе с детьми. Потребовал себе самолет, оружие и прочее. Переговоры напоминали диалог двух глухих через бетонную стену. Ни просьбы, ни логика, ни уговоры не действовали. Оставался крайний вариант, и тогда ему дали все, что он требовал. Подсознательно теплилась надежда, что идиот образумится, сдастся, или хотя бы отпустит детей... Увы, идиот и в сорокалетием возрасте идиот. Он шел по трапу в самолет, прикрываясь ребенком, прикрываясь женщиной, которую тащил за волосы. Он шел прямо на Трофимова, который все видел и молил Бога, чтобы тот удержал его от удара. Но Всевышний от удара не удержал. Когда преступник сунул голову в дверь предоставленного ему самолета... Когда он сунул ее ровно до четвертого позвонка, тут... Рукоятка пистолета Стечкина не лучший массажер для шеи. Бесчувственного и потому безобидного террориста оттащили на газон, где за его жизнь начали бороться врачи. Кстати, он так и остался жить вечнозеленым символом человеческого идиотизма, лишив себя возможности покормить комаров на Колыме.
Олег естественно и спокойно выбрал для переговоров Трофимова — тот уже давно считался талисманом при проведении подобного рода операций. Ему не нужно было дважды объяснять задачу. Кивнув головой после короткого инструктажа, Трофимов двинулся в сторону «Икаруса». Спокойно, чуть вразвалочку шел он по размокшей пашне, твердо ставя ногу. В мощный бинокль было видно, что в автобусе дрогнула занавеска: оттуда явно следили.
Не доходя метров пятьдесят, Трофимов демонстративно скинул куртку, обнажив подмышечную кобуру. Не колеблясь, он отстегнул клипсу от пояса, и рыжая кобура с пистолетом Макарова упала на землю. Потом он поднял рубаху и повернулся вокруг оси. Преступники должны быть убеждены, что оружия у него нет. Десантный нож на голени не в счет. Все это Трофимов проделал спокойно, без спешки, давая бандитам возможность разглядеть и осознать, что они имеют дело с грамотным человеком. Темная занавеска снова дрогнула, и Трофимов принял это за знак. Пройдя еще метров двадцать, он поднял руки.
— Стоять, мент! — Голос, прозвучавший из автобуса, был сиплый, прокуренный.
«Принимают за мента. Это хорошо. Значит, и разговор может быть попроще. Значит, про «Альфу» пока не знают». Олег наблюдал за происходящим в бинокль. О чем говорил Трофимов, ему слышно не было, но, судя по жестикуляции, разговор начался. Минуты через две Трофимов повернулся и пошел назад, не поднимая с земли ни куртки, ни оружия.
Он шел ровно, не ускоряя шага. Лицо его было, как всегда, спокойное.
«Вот черт какой! Ничего не прочитаешь на физиономии».
— Ну что? — Толстый представитель местной власти аж вспотел от нетерпения. Находясь в гуще событий, он просто не имел права оставаться на вторых ролях.
— Посторонних я попрошу... Товарищ Гусаков уберите всех лишних. — Олег даже не повернул головы, что для «свидетеля всех свидетельств» было ударом значительно ниже пояса. Олег произнес эти слова тихо, без модуляций в голосе, словно речь шла не о представителе второй власти, а о назойливой мухе, выступающей в тяжелом весе.
— Это кто посторонний? — Толстый побагровел. — Я...
— Головка от ...! — взорвался Олег. — А ну мелкими прыжками и не оборачиваясь — на опушку!
От столь неделикатного обращения толстый сник и обиженно затрусил по размокшей пашне.
— Ну?
— Их условия: миллион баксов, рация для переговоров. Пока...
— Рация не проблема... — Гусаков кого-то поискал глазами.
— Баксы мелкими купюрами?
— Естественно. И не новыми.
— Черт. Насмотрелись боевиков... Чем грозят?
Трофимов пожал плечами.
— Взорвут. СВУ в багажном отделении. В салоне у них пульт управления. Дают на все, с учетом отдаленности, два часа.