Контрольный выстрел
Шрифт:
— Почему маньяка? Военная тайна. — Зеленый полистал паспорта. — Кстати, кто хозяин квартиры?
Хозяином оказался открывший дверь.
— А что, соседа нет? — Зеленый сказал это безразличным тоном, сделав вид, что сосед интересует его так, между прочим, ради проформы.
— Какого?
— Ну из той, что напротив. — Отложив паспорта, Зеленый взял справку об освобождении. С фотографии на мятой бумажке на него глядел одутловатый.
— Он редко бывает. Все по командировкам... — Хозяин махнул рукой.
— А ведь он тебе нужен, — констатировал одутловатый.
— С чего это...
— Наши документы тебя и не интересуют. Вон как небрежно глядишь. Небось, и фамилий не запомнил. А ведь у меня второе фото в паспорт не вклеено. Да и не мент ты вовсе... Не суетись, мне твоя, Гайдар с ушами, липовая ксива не нужна, — прервал он судорогу Зеленого. — Я ментов за квартал чую... А ты не мент. Вон как уши покраснели.
Уши и впрямь полыхали осенним кленом. Зеленый действительно невнимательно осмотрел паспорта и сейчас не мог вспомнить ни имен, ни фамилий, там записанных. Это был просчет.
— У ментов уши не краснеют, — заржал освобожденный. — Они у них холодные.
— Из ГБ, небось? — снова продолжил свой анализ одутловатый. Он сдавал колоду, искоса наблюдая за пришельцем. Карты, скользя по клеенке, ложились ровным, словно бы циркулем вычерченным кругом. Одна, две, три, четыре. Еще раз, и снова — круг.
Зеленый попытался достать документ.
— Точно из ГБ. Так что тебе надо, искусствовед в штатском? Говори, не продадим. Ясно, что мы тебе до лампады. — Опять лукаво ухмыльнулась пиковая дама.
— Сосед где? — Зеленый вспотел. Он уже не раз порывался свалить, но не знал, как сохранить лицо и уйти без потерь. Особенно сейчас, когда у татуированных не осталось сомнений в его принадлежности к Конторе. Возможно, поэтому и разговор не столь агрессивный...
— Сказал же, что в командировке. Дальнобойщик он. Ушел в рейс вчера, значит, будет через неделю. Может, передать чего? Человек он хороший, порядочный, отменный семьянин... Раньше его фирма «Совтрансавто» называлась. — Верзила произнес все это скороговоркой, без запинок и пауз. Ясно было: визит гэбэшника не входил в его планы и подрывал репутацию хозяина квартиры.
— Через неделю не надо. — Зеленый понял, что на большее он рассчитывать не сможет. — Тогда пока.
— Погоди. — Одутловатый убрал паспорт. — Если чего нужно, можешь телефон оставить. Увижу — передам, чтобы позвонил.
Зеленый задумался. Надежды было мало, но телефон он черкнул.
— Кого спросить? — Одутловатый удовлетворенно хмыкнул, увидев первые три цифры: 224.
— Пусть скажет, что он Левченко.
Спускаясь по лестнице, Зеленый понял, что ему еще учиться и учиться. Вот Дед... Тот и ментом мог стать, если надо, и чекистом был... Но, досадуя на себя и за глупую легенду, и за непроработанность ситуации — даже ближайшее отделение милиции предварительно не узнал! — Зеленый тем не менее принял реабилитирующее решение. В конце концов, он вышел без потерь, хоть и без десятка нервных клеток. Максимум, что удалось узнать, — это что местное отделение милиции имеет номер сто двадцать два. Пустячок, а приятно. Осталось выяснить, где оно, родное. На это интеллекта Зеленого хватило с лихвой.
Появление гэбэшника встревожило обитателей.
— Сваливаем. — Одутловатый судорожно напяливал пиджак.
— Может, пронесет? — Хозяин квартиры был раздосадован. В глазах гостей читался укор. Если случится что-нибудь неладное, у него будет много неприятных минут.
— Сваливаем, я сказал. — Одутловатый рванулся к выходу.
— Если заложишь, козел, то считай...
Что считать, было досказано на лестнице. Владелец хаты, не раздумывая, рванул следом.
К счастью для Зеленого, отделение милиции было недалеко и начальник паспортного стола оказался на месте. Он выглядел моложе Зеленого, отчего тот получил некоторое преимущество.
Изложив свою просьбу, Лева почти не надеялся на серьезный результат. Однако фортуне угодно было повернуться к Зеленому лицом. Полистав материалы по выдачам паспортов взамен утраченных, молоденький старлей достал то, что не просто реабилитировало Зеленого, но превращало его приключение в настоящую удачу.
В заявлении, которое подал Левченко в связи с утратой паспорта, фигурировали обстоятельства его исчезновения.
«Возвращаясь из очередного рейса 12 апреля с.г. мой грузовик был прижат к обочине и остановлен группой неизвестных на иномарке в тридцати километрах от Тамбова. Четверо парней под угрозой оружия забрали документы и деньги в сумме около миллиона. Они проверили содержимое грузовика, он был пустой, после чего проколов колеса уехали в сторону Тамбова».
Дальше было указано, что по данному факту органами внутренних дел возбуждено уголовное дело. В справке УВД значился и номер этого дела.
Напевая «Мальчик хочет в Тамбов», Зеленый понесся в Контору. О своих страхах в квартире с небритыми он теперь вспоминал с усмешкой.
«Прямо как в анекдоте. Приходит на работу опер с бланшем под глазом. «В подъезде напали трое. Били, били...» — «Так у тебя пистолет был!» — «Вот его-то они и не нашли!»»
15
Рация прорезалась внезапно.
— Начальники! Ваш Швейк передал наши условия? — Голос говорящего был молод.
— Передал. — Олег нажал кнопку передачи.
— Тогда действуйте!
— Нам надо время.
— Мы вам дали.
— За два часа собрать миллион баксов... Да таких в денег в банке просто нет.
— А вы к Березовскому обратитесь. — Голос звучал вызывающе. — Для журналюг нашел, может, и для простых людей найдет.
— Сколько у вас пассажиров?
— Пока все живые. Сколько уцелеет — зависит от вас.
— Не болтай глупости. — Олег начал раздражаться. — И вообще побереги питание. Нам еще долго с вами разговаривать.
— А что нам говорить? Мы все сказали. Через два часа у нас будет первый жмур. Не вздумайте штурмовать. В багаже радиоуправляемая мина. У нас пусковое устройство. Дернетесь... Кроме того, мы разлили в салоне бензин. Пока немного, но если что...
— Послушайте, вы! Мы рассматриваем ваше условие.
— И побыстрее! У нас отбой!
Рация пискнула и умолкла. Преступники были явно возбуждены. Прошло около трех часов. Это нормально! Еще часа два они будут напористы и агрессивны. Часов через семь в их действиях проступит нервозность. Эта фаза будет продолжаться еще три часа. Потом наступит некое расслабление. Они уже пообвыкнутся с обстановкой, немного расслабятся. Может, тогда?