Контрольный выстрел
Шрифт:
— По такому не шмальнешь. — Калиниченко скрипнул зубами. Номер на машине был с флагом России — депутатский. Слуга народа стремительно уходил от народных холопов.
Ближе к городу движение стало интенсивнее. Машину тряхнуло на паутине трамвайных рельсов.
Оформление доверенности заняло не более пяти минут. Дохнув на печать и оттиснув ее на бланке, дежурный сунул бумагу Калиниченко. Когда тот вылетел в дверь, дежурный суеверно перекрестил его спину щепотью. «Держитесь, ребята!»
В банке с изумлением смотрели на вооруженных ребят в черных жилетах. Они стремительно пронеслись через зал и скрылись в служебных помещениях.
— Как в боевике! «Всем на пол: это ограбление!» — восхищенно прошептала молоденькая кассирша.
Калиниченко вошел к управляющему банком, как Антонов-Овсеенко в Зимний.
— Здравствуйте, я из ФСБ.
— Догадываюсь. — Молодой банкир с интересом разглядывал опера. — Вы за деньгами?
— Естественно. — За чем еще могли так естественно явиться в банк вооруженные люди? Однако постная мина банкира что-то не соответствовала мизансцене. — Где взять?
Банкир развел руками:
— Нет письменного распоряжения.
— Не понял?
— Мне нужно письменное распоряжение моего руководства.
— А где оно?
— Кто? — Банкир поправил очки.
— Распоряжение.
— Я не знаю. Мне звонили из администрации, спросили, есть ли деньги. Деньги, и в необходимом количестве, есть. И все.
— Ты что-о? — Калиниченко остолбенел.
— Ничего. Будет распоряжение, гарантийное письмо, доверенность...
— А вот это видел? — зашелся от ярости Калиниченко. Затвор угрожающе звякнул.
Банкир презрительно пожал плечами.
— Я все понимаю, но ведь речь идет о государственных деньгах...
— А я не на девочек прошу. — Щека у Калиниченко мелко задрожала.
— А я на девочек не даю. — Акула-банкир был не лыком шит. — Будут документы...
— А, блин! — Калиниченко схватил телефонную трубку. И вдруг обнаружил, что вызывной машины шефа совершенно вылетел из головы. К тому же это была открытая связь, и обсуждать по ней такие темы вряд ли следовало.
— Я... я се-е-йча-ас... — Калиниченко погрозил кулаком. Он стремительно повернулся и вылетел из кабинета.
— Ты и ты. — Он ткнул в грудь бойцов. — Встать у двери управляющего и держать, пока я не приеду.
Шаг был оправдан. Тот мог в любой момент слинять — ищи потом ветра в поле.
— Я в Контору. — Машина взвизгнула колесами.
По ВЧ слышно было плохо, но Гусаков понял все с полуслова. Он сообщил новость Олегу, и тот выдал изумительную по красоте звучания эмоциональную фразу.
С подобными накладками Соколов уже сталкивался. К автобусу с корейскими туристами, захваченному террористом на Васильевском спуске, деньги доставили только к исходу ночи. Доставили с приключениями и большими нервными издержками. Госбанк с такой задачей не справился. Только «Мост-банк» по приказу Юрия Лужкова выделил необходимую сумму.
Правда, террорист не успел порадоваться свалившимся на него богатством. Голова, даже дурная, против пули — тьфу... Так и вынесли их поодиночке. Поодиночке и оприходовали. Один труп и один мешок с миллионом. Все произошло так стремительно, что группа захвата успела только отметить: миллион — не такая уж объемистая вещь. Через мгновение мешок скрылся в чреве инкассаторского броневика с надписью «Мост-банк»...
Сейчас было просто счастьем, что фапсишники, несмотря на традиционную нерасторопность, развернули свою связь. Автомобильная станция до Москвы явно не доставала.
Олег лихо вспрыгнул в кунг.
Доклад Соколова не прибавил энтузиазма в Конторе. Местные руководители проявили поразительную легковесность, переложив задачу на плечи Москвы. Вязаться с коммерческими банками — радости мало. Но ничего другого не оставалось. Надо было просить, унижаться, взывать к патриотизму... Хотя какой ныне патриотизм...
Выполнение задания было возложено на управление экономической безопасности. В принципе, один миллион для многих монстров банковского дела — не очень большие деньги. В обороте крутились миллиарды. Но рыночные отношения есть рыночные отношения. А отношения с Конторой — всего лишь отношения с одной из многих контор.
Получив поручение, Саша Миронов, выпускник экономического факультета МГУ и опер УЭК, лично знавший президента коммерческого банка «Титан», глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду. Президент был человеком сложным, иногда капризным. Многое зависело от его настроения. Иногда он заводился и решал вопросы с пол-оборота, иногда на него нападала ипохондрия и он становился упрям, как мул. Каждая встреча с ним была чревата непредсказуемостью.
К счастью для опера, президент взял трубку прямого телефона — добрый знак. Готов принять — еще один добрый знак. И даже попытался рассказать анекдот — третий добрый знак. Три составляющих — почти закономерность.
— Ну, с богом. — Опер повернул ключ зажигания.
Банк располагался в самом центре Москвы. С одной стороны, близко, с другой... Попасть на Тверскую с Лубянки можно было только через два моста. Организация движения в центре Москвы претендовала на занесение в Книгу рекордов Гиннесса. Миронов — тоже. Права он получил две недели назад, его вождение напоминало пируэты коровы на льду. Трижды он глох на светофоре, потея под возмущенное фафаканье и соответствующие комплименты водителей. На Большом Каменном мосту он не смог тронуться в гору и чуть не ухандокал стоявший сзади «Москвич». Чем больше Миронов торопился, тем больше нервничал и потел.
Вырулив наконец на Тверскую, он облегченно вздохнул и почувствовал себя почти победителем. Даже предстоящий разговор с капризным президентом банка не казался таким уж страшным. Паркуясь, Миронов все-таки стукнулся диском о бордюрный камень. В приемной, сбросив плащ на рогатую вешалку, он скользнул взглядом по зеркалу. Воротник рубашки был серым от пота.
— Какие люди! — Президент широко развел руки. Хорошее настроение банкира вселяло надежды.
20