Конунг. Вечный отпуск
Шрифт:
(80) Фриза – фризский язык.
Окружающие воины заинтересованно притихли, оставшиеся пленницы тоже повернулись в его сторону, но выступать вперед никто не торопился, и тут в случайно образовавшейся тишине, разнеся чей-то одобрительный комментарий, вдумчиво произнесенный в полголоса:
– Нет, вы гляньте, как хитер этот гость ивинговского ярла?! Пытается заглянуть им не только под юбку, но и в головы?!
* * *
Чья из прозвучавших фраз подтолкнула выступить вперед невысокую на фоне других пленниц девушку, Игорь так и не понял, но именно в этот момент он услышал грамотно построенную и уважительную фразу из уст решившейся горянки.
– Тротс, маньер! – поклонилась она.
Традиционное фризское приветствие вышестоящего, прозвучало немного мягче, чем Игорь привык слышать, но четко и узнаваемо. Глядя с невольной улыбкой на собеседницу, парень не торопился отвечать. Для начала просто хотелось понять, кто перед ним.
Вся такая ладная и соразмерная, она может, и не бросалась в глаза, но была, без всякого сомнения красива. Пусть и не такая яркая, как подруги-брюнетки, но точно привлекательная именно гармоничной женской, а не девичьей внешностью. Полонянка производила впечатление уютной и домашней. Игорь даже вдруг с удивлением осознал, что смущенно потупившаяся и чуть раскрасневшаяся девушка, теребящая косу и время от времени поправляющая одну из непокорных светло-коричневых прядей, будит в нем желание не только обладать, но и как ни странно, заботиться.
– Как тебя зовут, красавица? – с улыбкой спросил осадный хевдинг.
– Труда (81), господин.
(81) Труда (древнегерм. [-trut-, -drud-]) - любимая, возлюбленная.
– А разве это не фризское имя? – парень с удивлением оглянулся за консультацией на Дольфа.
– Так и есть, - согласие молодой женщины сопроводил кивок телохранителя. – Моя мать была рабыней, захваченной 23 лета назад в батавских землях, а отцом – один из дружинников главы рода. От нее у меня такие волосы, - в очередной раз на мгновение подняла взгляд обаятельная шатенка.
Взмахнув призывно рукой и поощрительно улыбнувшись, Игорь дождался, когда Труда шагнет ближе и мягко приподнял ее лицо за подбородок, чтобы их глаза наконец-то встретились. Не найдя в них явной неприязни он на мгновение вдохнул идущий, не смотря на два дня пути приятный запах каких-то не знакомых трав и не удержался, ласково проведя тыльной стороной ладони по гладкой щеке.
– Вам поставят шатер рядом с моим, и дадут необходимое для жизни.
Почти полтора месяца воздержания пульсировали в теле совершенно не целомудренными желаниями, но сделав усилие, парень отвернулся и, уже громче, обращаясь к предводителю тысячи сообщил, что определился.
К сожалению, любая премия – это всегда немного аванс, поэтому сейчас ему нужно было не просто «не отрываться от коллектива», но и обязательно произнести какой-нибудь уважительный тост в честь храбрых, удачливых и удивительно щедрых собратьев по оружию.
Оказалось, что пока Игорь рефлексировал в палатке над своим оружием, в лагерь стянулись практически все колобродившие по окрестностям отряды с добычей. В том числе и Аскольд с конницей Торгового Союза, который, конечно же, не преминул поздравить. Как кстати, и почти все остальные хевдинги. Поэтому неудивительно, что стоило посланнику отойти, а основной массе фризов начать перебираться поближе к еде и выпивке, как землянина окружили его «нерадивые» телохранители.
Нет, на самом-то деле именно продуманный журналист, из голимого популизма, решил не держать их посреди укрепленного лагеря возле себя, а предоставил воинам возможность подзаработать во время разграбления окрестных хуторов и укрепленных аулов. Он прекрасно понимал, что сейчас, когда лучшие бойцы выдр лежат в земле, большинство их поселений беззащитны и возможность громить поднакопивших жирок горцев, бесценна. И уж точно для тех, кто предпочитает рисковать жизнью ради заработка.
Еще примерно через полчаса, или, как сказал бы любой фриз, - через четверть стражи, - все не задействованные в дозорах и секретах собрались в южной, дальней от осажденной крепости, части лагеря. И вырваться ему оттуда удалось лишь ближе к полуночи.
После обильных возлияний, Игорь время от времени отстранялся от происходящего, и наблюдая со стороны, начинал вести сам с собой чопорные внутренние монологи. Вот и в этот раз, заметив, что нескольких десятков его соседей по главному, самому почетному столу куда-то исчезли, он принялся размышлять, что же объединяет людей, которые должны были, как и большинство воинов-фризов, стремиться гудеть до последнего.
Вроде ничего слишком важного, но вопрос его почему-то занимал. И когда землянин сообразил, внутренний голос прокомментировал ему этот факт не очень оптимистичным, но узнаваемым сообщением:
«Поздравлю тебя Игорь, ты балбес!» (82)
(82) Измененная цитата кота Матроскина – персонажа из известной советской мультипликационной трилогии о «городском мальчике по прозвищу Дядя Федор, бездомном коте Матроскине, псе Шарике и прочих, которые в силу различных причин стали жить в деревне Простоквашино».
Отсутствовали лишь получившие «призовых» невольниц за особые заслуги. Уже через минуту прозревший рабовладелец покинул пиршество. Конечно же, не прощаясь. Наверное, как раз в овациях он сейчас нуждался меньше всего.
Правда, почти тут же Игорь осознал, что во всей этой истории его по-прежнему смущает, не смотря на изрядное отравление организма алкоголем, неопытность по части фривольных отношений… с собственностью. Сейчас ассоциации с проституцией почему-то совсем не помогали. Хотя, в своей пьяной бесшабашности он, конечно же, был уверен, что как минимум Труде его внимание не станет в тягость. Но все же, все же…
В конце пути Игорь успел немного разволноваться и в первую очередь пошел к часовому, прогуливающемуся вокруг их отрядной группы палаток. Тот радостным и чуть тягучим голосом заверил, что все спокойно, и ни он, ни его товарищи по ранению, не сумевшие пойти на общий праздник, ни в чем не нуждаются.
С задумчивым видом осадный хевдинг сопроводил взглядом взмах воина в сторону общего кострища посреди бивуака, где в это время напивались семеро их отрядных подранков. В очередной раз подумал, насколько это все глупо, и снова подбодрил себя недавней мультцитатой.
– Ох и балбес, ты дружище! – едва слышно повторил он, доброжелательно хлопнул воина по плечу и решительно направился к лишь накануне поставленному шатру.
* * *
Тяга к отвлеченным умствованиям, надо признать, была свойственна Игорю в любом состоянии уже очень давно. И примерно лет пять назад, он для себя однозначно решил, что единственное, что журналистика по-настоящему тренирует в своих адептах – это интуицию. Особенно если ты практикуешь, какие бы то ни было виды репортажей. Живописуя социальные или экономические трагедии, кстати, люди подвергаются тому же воздействию. Тут – оговорка, там – перехваченный взгляд, потом попадается хвостик на первый взгляд случайного факта, и вот – бамс! – в голове сложилась внятная картина. Потом начинаешь «копать» уже целенаправленно, и догадываешься, что гений.