Копья летящего тень. Антология
Шрифт:
— Скажи, сюда не заходил Андраш… с желтым рюкзаком?
— Андраш? — насмешливо и, как показалось Ку, ехидно спросил корчмарь. — Ты хочешь увидеть Андраша?
«Что значит, хочешь?.. — с недоумением подумала Ку. — Можно подумать, что… Значит, он все–таки был здесь?»
— Его ищут сестра и невеста, — уклончиво ответила Ку.
Корчмарь кивнул и молча процедил сквозь зубы:
— Он ночевал здесь.
— И… что потом? — не без любопытства спросила Ку. — Он пришел сюда, в этот, так сказать, ресторан «Три дуба»…
— Ничего! — сердито
***
Когда Ку уже во втором часу ночи подошла к приюту, дверь была заперта. Она тихо постучала, и через некоторое время ей открыл «хозяин» и, не сказав ни слова, впустил. Пройдя в «спальню», она неслышно улеглась на нары. Рядом ворочалась Фео, то и дело просыпаясь от укусов насекомых. Обнаружив, что Ку вернулась, она приподнялась на локте и недовольно прошептала:
— Ты была с ним? В его комнате?
Ку долго молчала, не зная, что ответить. В конце концов она решила тоже пойти в атаку.
— С чего ты это взяла? — запальчиво спросила она подругу. — Я просто гуляла, ведь сегодня полнолуние…
— Ты можешь говорить о полнолунии сестричкам Ли–Ли, они охотно развесят уши! — высокомерно отпарировала Фео. — Я же сама видела, как ты вошла к нему…
Ку упрямо молчала.
— У тебя с ним что–нибудь было? — продолжала свой допрос Фео.
Сев на нары и обхватив руками колени, Ку устало произнесла:
— Да, было. Все было…
Фео тоже села и, с облегчением вздохнув, сказала:
— Теперь я понимаю, что у тебя с ним ничего не было! И слава Богу! Разве ты не видишь, что это самый заурядный бабник? Сегодня ночью одна, завтра другая, благо, что баб здесь всегда хватает. Значит, ты улизнула от него?
«Это он улизнул от меня!..» — с сожалением подумала Ку.
Положив голову на жесткую подушку, она закрыла глаза. Ей не хотелось ни о чем говорить. Она думала о странном исчезновении Петера Майера, о его обжигающе–дьявольских поцелуях, о его странно ассиметричном лице… И мрачная, удушливая, словно черный дым, тоска поднималась из доселе безмолвных глубин ее существа, превращая ее тело в сплошной крик, вопль и стон…
***
На следующее утро «хозяин» повел группу на Говерлу.
Все шли вразброд. Впереди, непрерывно матерясь и бренча на гитаре, шагали юнцы школьного возраста, позади тащились подтянутые, спортивного вида пенсионерки. «Хозяин» шел последним, будто бы даже сам по себе, покуривая на ходу короткую трубку.
Из разговоров, возникавших то здесь, то там, Ку поняла, что многие неприятно удивлены отсутствием Петера Майера. Ведь он как–никак был их инструктором. Большинство считало, что он спит, закрывшись в своей комнате, в стельку пьяный. И «хозяин» не опровергал эти домыслы.
Сестры Ли–Ли сплетничали. По их мнению, на нарах в женской «спальне» ночевало двое сопляков — из тех, кто бренчал впереди на гитаре. Фео только фыркала, искоса посматривая на Ку, которая шла, опустив голову. «Где же все–таки сейчас Петер Майер? — в отчаянии думала она. — Неужели я больше… никогда… его не увижу?»
Пологие склоны Говерлы разочаровали даже пенсионерок. Зато сверху открывалась панорама Карпат. Внимательно глядя по сторонам, Ку так и не увидела поблизости ни деревни, ни хутора, ни дома. Кроме приюта «Перелесок» поблизости ничего не было.
Крестьянка в пестром гуцульском наряде собирала на склоне лечебные травы. Ку рассеянно наблюдала за ней, потом подошла и спросила:
— Вы не знаете, где находится деревня Перелесок?
Сидя на корточках, крестьянка запрокинула голову и посмотрела на Ку веселыми, хитрыми глазами.
— Перелесок? — засмеялась она. — Это нужно у стариков спрашивать, только они, может быть, еще помнят…
«Значит, корчмарь обманул меня! — возмущенно подумала Ку. — От меня хотели просто отделаться! Но зачем же тогда…»
— На, возьми эту травку, — весело продолжала крестьянка, протягивая Ку несколько стеблей с перистыми листьями. — Она растет только на Говерле…
Без всякого интереса взглянув на пучок травы, Ку поблагодарила крестьянку. А та шепотом добавила:
— Если милый твой далеко, пожуй ее и станет легче…
Ку густо покраснела. Неужели каждый встречный может разгадать ее тайну? Поспешно отвернувшись, она побежала вниз.
***
К обеду все вернулись в приют. «Хозяин» разложил в алюминиевые миски оставшуюся от завтрака кашу. Большинство разбрелось, кто куда, с прихваченными из Рахова бутылками. Сестры Ли–Ли, неизвестно как затесавшиеся в компанию «сопляков», совершенно не жалели о том, что сделали от Синевира такой большой крюк. Они решили пройти с этой группой до конца маршрута. Фео сидела в столовой в окружении пожилых вязальщиц и читала американские журналы по лазерной технике! Осенью она собиралась поступать в аспирантуру.
Ку в одиночестве побрела на дорогу. Голубоватый лунный свет, полузакрытые глаза Петера Майера, призрачная красота его ассиметричного лица… Какая тоска! Какое одиночество!.. Ку чувствовала себя потерявшей хозяина собакой. Она шла и шла по дороге, не чувствуя ни усталости, ни течения времени. Белая, глинистая, каменистая дорога спускалась вниз, к Рахову, где была турбаза, где должны были что–то знать о Петере Майере. Солнце светило Ку прямо в лицо, и она, ослепленная воспоминаниями ночи, шла и шла, не сбавляя темпа, пока внизу не показались трубы и корпуса городской картонажной фабрики.
Она пришла в Рахов.
Найти турбазу оказалось нетрудно. Поднявшись на второй этаж, она направилась прямо в кабинет начальника базы.
Мужчина лет сорока пяти, в прошлом комсомольский вожак, вежливо привстал за своим старомодным двухтумбовым столом и предложил Ку сесть. Пристроившись на края стула и стыдливо пытаясь прикрыть локтем свои загорелые ноги в коротких шортах, Ку сказала первое, что пришло ей в голову:
— Зимой здесь можно покататься на лыжах?
Начальник просиял.