Корабли Мериора
Шрифт:
Аритон разглядывал поблескивающие кромки листьев, как будто пытался прочесть там послание, оставленное ночным ветром. В лунном свете низинные солончаки казались полосами сажи, припорошенной мохнатой пылью. За ними лежал залив. Луна светила так, что его воды оставались черными. Только иногда ветер добавлял им борозды тусклого олова.
Но нежное безмолвие ночи больше не успокаивало.
— У Стейвена — предводителя деширских кланов — было видение, — с оттенком горечи произнес Аритон. — К несчастью, оно оказалось правдивым. Тинелла помогла мне заглянуть в будущее, и я убедился, что это так.
Аритон скупыми фразами обрисовал
После бегства из Джелота, во время недолгой встречи с Асандиром маг спросил его: «Принц, ты ощущаешь себя виновным?» Ответа на этот вопрос Аритон не знал ни тогда, ни сейчас. Помнится, Асандир посоветовал ему похоронить свою вину вместе с погибшими в Страккском лесу и более не терзаться прошлым.
Нет, эта боль никуда не ушла. В редкие минуты откровенности о ней можно было рассказать другому. Рассказать, но не разделить. Элайра коснулась пальцами своего кристалла, чтобы яснее понять происходящее в душе Ари-тона. Но его неожиданная искренность нанесла ей новый удар:
— Не останься я тогда в лесу и не начни строить магическую защиту, деширские кланы были бы полностью истреблены. Это меня и удержало. Не мог я, принеся клятву на верность, повернуться к ним спиной и уйти… Главное, я их не предал, как и ты не предала ту собачонку. А спасла ты ее или нет — это уже совсем другой вопрос… Мне удалось спасти более двухсот бойцов. Но я не считаю себя победителем, и эти спасенные никогда не уравновесят собой ни тысячи погибших, ни кровавую бойню на берегах Талькворина.
Элайра медленно выдохнула. Глаза ее были закрыты, а пальцы плотно прижаты к губам. Она изо всех сил боролась с безумным желанием нарушить все обеты и рассказать принцу, зачем Морриэль отправила ее сюда.
Но вопреки всем замыслам Главной колдуньи, вопреки злорадному торжеству Лиренды она не станет игрушкой в их руках. Они не будут через нее следить за каждым шагом Аритона. Суждение, вынесенное Содружеством Семи, было верным: сострадание, которое он унаследовал от династии Фаленитов, управляло всеми его поступками, грозя погубить его самого. И если бойню в Страккском лесу можно было отчасти оправдать защитой деширских кланов, кого он будет защищать теперь?
Решение Аритона представлялось ей мудрым и единственно возможным: построить корабли и надолго покинуть Этеру.
Ее пальцы стали влажными, и только тогда Элайра поняла, что плачет. Послышался легкий шорох листьев. Аритон встал рядом — черный силуэт на фоне звездного кружева, проглядывавшего сквозь ветви. Теплые руки опустились ей на плечи.
— Прости меня, милая девушка, тихо сказал он. — Сегодня я доставляю тебе одни огорчения. Так уж получилось, но все равно прости.
Потом он осторожно убрал руки и молча растворился в темноте.
Элайра не знала, сколько еще она проплакала в прохладном ночном лесу. Слезы текли и текли по ее пальцам, пока она не освободилась от всего, что мучило и терзало ее душу.
Осталась лишь одна мысль, не дававшая ей покоя.
Повелитель Теней скрылся в Мериоре, намереваясь выскользнуть из тисков судьбы. Но судьба словно находилась
Летнее небо над Альтейнской башней стало оранжево-красным, потом розово-красным и постепенно начало приобретать пурпурный оттенок. Зной, сморщивший листья дикого винограда, которым были обвиты древние камни башни, не спеша уступал место вечерней прохладе. Прошло еще какое-то время. Сетвир разогнул спину, обвел взглядом плотно заставленные полки, затем посмотрел на темно-синее небо, светившееся в прямоугольнике окна. Ветер что-то нашептывал пустыне, вызывая недовольство расхлябанных ставен. Под покровом обыденной жизни Сетвир ощущал биение сил третьей ветви. Ее приливы и отливы были частью великой мистерии, объединявшей всю вселенную. Движение далеких звезд, сияние солнца, блеск луны, игра морских приливов — все это, словно струны гигантской ли-ранты, настраивалось на гармоничный лад, готовясь торжественной песней встретить канун летнего солнцестояния.
Хранитель Альтейна почесал подбородок, затем вспомнил о скором появлении Асандира и вытер кончик пера о манжету. Нужно было навести хоть какой-нибудь порядок, чем Сетвир торопливо и занялся. Из разбросанных повсюду книг он соорудил несколько шатких стопок. Закладок под рукой не оказалось, и он заложил нужные места гадательными картами. Наведение порядка грозило растянуться надолго. Маг ограничился тем, что расчистил часть стола, закрыв глаза на все остальное, в том числе и на углы, бархатно-серые от пыли. Чернильницы остались там, где стояли. Сетвиру не улыбалось перемазать руки в чернилах, а крышки, как всегда, валялись неведомо где.
Асандир подъехал к нижним воротам раньше, чем хранителя Альтейна посетила мысль отыскать гребень и расчесать бороду. Последний раз он доставлял ей подобное удовольствие месяц назад. Впрочем, внешний вид мало заботил Сетвира. Кроме Асандира, он никого не ждал. Трайт находился в Остермере, при дворе короля Эльдира, помогая юному правителю улаживать спор между кланами Лосиного леса и торговцами города Крейда. Люэйн оставался на острове Мет и вместе с Веррэном сдерживал натиск внезапно расплодившихся картилий.
Итак, в пять тысяч шестьсот сорок пятом году Третьей эпохи на традиционной летней встрече магов Содружества смогли присутствовать только двое.
Войдя, Асандир опустился на стул возле окна. Он был сильно утомлен, и не только долгой дорогой. От мага выразительно пахло серой. На манжетах чернели прожженные искрами дырки. Концы его длинных волос были опалены и перепачканы в саже.
— Хорошо, что обошлось без сильных ожогов, — сказал Асандир, отвечая на молчаливый вопрос Сетвира.
Асандир приехал в Альтейнскую башню прямо из Урочища Магов, где восстанавливал магическую защиту, ограждавшую огнедышащих хадримов от остального мира. Эти крылатые твари всегда чуяли, когда у Содружества множились заботы. В хадримах сразу же просыпалась жажда крови, и они, точно стая ошалелых волков, норовили вырваться за пределы Урочища Магов.