Коричневые башмаки с набережной Вольтера
Шрифт:
На улице он не оглядываясь зашагал прочь. Кэндзи, Жозефа и Виктора подобрал фиакр у театра «Гэте».
– Снимите пальто и пиджак, – потребовал у Виктора японец. Осмотрев рану на плече пасынка, он убедился, что это всего лишь неглубокий порез, хоть и сильно кровоточит, и перевязал его собственным шелковым шарфом.
– Что за нелепый наряд, Кэндзи! – хмыкнул Виктор. – Вы похожи на Лагардера, переодетого в горбуна с улицы Кенкампуа [109] .
– Очень остроумно, – проворчал Жозеф, – я ценю ваш намек на мой собственный горб.
109
Персонажи романа Поля Феваля «Горбун, или Маленький парижанин». – Примеч. пер.
– О, это всего лишь литературная аллюзия…
– Возможно, мой наряд дает повод для насмешек, зато он оказался весьма эффективным. Без меня на смех подняли бы вас. Это урок для тех, кто считает меня «дедулей».
– А где книга? – поспешил сменить тему Жозеф.
– При мне, я с ней не расставался. – Виктор достал из-под рубашки томик в марморированном переплете.
– Значит, вы солгали Амадею!
– А вы, черт возьми, почему здесь? – вдруг спохватился Виктор. – Вы обещали защищать наших близких! Вам вообще нельзя доверять!
– Все наши в безопасности – я принял меры! – оправдался Жозеф.
– Зная вас, я тоже принял меры, – проворчал Кэндзи.
– А как вы вообще обо всем узнали? – уставился на него Виктор.
– Вчера утром я первым прочитал письмо с угрозами, пока вас не было, и слегка подкорректировал ваш план защиты. Поистине, Виктор, вы ничуть не повзрослели – так и остались безрассудным мальчишкой. Эта книга могла стоить вам жизни!
– Вероятно, в ней скрыта какая-то страшная тайна, если ради нее совершено столько убийств. Я рад, что удалось ее сохранить.
– Без нашего участия и без помощи Амадея вы бы не вышли живым из этой передряги.
– Это Амадей спас ему жизнь, – заметил Жозеф.
– Остается узнать почему, – заключил Виктор.
Его все еще била нервная дрожь, но внутреннее напряжение исчезло, будто его избавили от тяжелого груза.
…При виде фиакра, остановившегося у дома номер 31 на улице Сены, Рауль Перо испытал невероятное облегчение. Все утро он просидел в засаде под крытым входом здания напротив, промерз до костей и горько жалел о том, что согласился взять на себя эту миссию наблюдения. Но ответить отказом на мольбы Жозефа было невозможно. К своему удивлению, месье Перо заметил на противоположном тротуаре своих бывших подчиненных Шаваньяка и Жербекура: один притаился возле упаковочной лавки, другой – у мастерской починщика фарфоровых изделий. Оба дрожали от холода, кутаясь в плащи с пелеринами. Оставив ненадолго свой наблюдательный пост, он расспросил ребят и выяснил, что их нанял месье Мори с той же целью и за приличное вознаграждение.
Выскочив из фиакра и сразу увидев Шаваньяка и Жербекура, Жозеф бросился к ним. Рауль Перо неторопливо пересек проезжую часть – ноги отваливались, ломило поясницу.
– Месье Перо, всё в порядке? – метнулся к нему Жозеф. – Как здорово, что вы еще и агентов с собой привели!
– Это не я, это…
– Никаких происшествий, – доложил Жербекур.
– Никаких, – эхом отозвался Шаваньяк. – Но ваша матушка грозилась вам уши надрать, месье Пиньо. Знали бы вы, чего мне стоило уговорить ее остаться дома – она собиралась бежать вас разыскивать, потому что не могла взять в толк, как это можно так долго покупать пирожные. Она очень сильная женщина…
– Чуть руку мне не сломала, – пожаловался Жербекур.
– Ну и что? – пожал плечами Шаваньяк. – Материнская любовь – это прекрасно. Я вот в приюте вырос…
– Может, зайдем куда-нибудь погреться и выпить грога? – предложил Рауль Перо.
– Я сейчас повезу Виктора к доктору Рейно. Жозеф, пригласите наших друзей в кафе, – сказал Кэндзи, сидевший в фиакре.
– Это вы привели сюда Шаваньяка и Жербекура? – поинтересовался молодой человек.
– Разумеется, – буркнул японец. – Их не оказалось на службе, пришлось бежать к каждому домой.
– Спасибо.
– За что спасибо? За то, что я позаботился о безопасности родной дочери, невестки, внуков и их бабушки? По счастью, у меня здравого смысла побольше, чем у вас. Я решил, что три мушкетера лучше одного.
Уютно устроившись в кафе возле печки, Рауль Перо грел руки, обхватив ладонями исходивший паром стакан, и думал: «Нелегко приходится букинисту зимой, нелегко. Но по крайней мере можно в любой момент отлучиться в ближайшее бистро и прийти в себя. Нет уж, полиция, засады, слежки – с этим покончено навсегда!»
Глава девятнадцатая
Понедельник, 31 января
Виктор и Жозеф шли по Архивной улице. Колокол на соборе Парижской Богоматери отзвонил двенадцать раз. Теперь тишину на пустынном тротуаре нарушали только их шаги.
– Далеко еще? – спросил Жозеф.
– Уже на месте. Вот он, «брусчатый храм».
– Амадея не видно…
– Вероятно, он ждет нас внутри.
Дверь была незаперта, и как только они переступили порог, прямо перед ними темнота сгустилась в силуэт человеческой фигуры. Красный огонек курительной трубки привел их под свод галереи, где было посветлее, чем в других помещениях. Виктор и Жозеф различили длинные, подвязанные лентой волосы и плащ с несколькими пелеринами. В следующее мгновение Амадей сделал им знак присаживаться и сам опустился на такую же каменную скамью напротив.
– Вы пунктуальны. Книга при вас?
– Минуточку! Если вы воображаете, что мы отдадим ее вам просто так, этого не будет! – заявил Жозеф.
Амадей тихо рассмеялся и пыхнул трубкой.
– Господа, когда вы дослушаете до конца историю, которую я намерен вам поведать, единственным вашим желанием будет поскорее избавиться от этой книги и никогда в жизни о ней не слышать. Но сначала я задам один вопрос. Верите ли вы в бессмертие, месье Легри?
– Разумеется, нет. Досужая выдумка.
– Это не выдумка, это проклятие. Давным-давно, при Людовике Пятнадцатом, я часто наведывался в Пуатьерские купальни неподалеку от Тюильри. Там было много злачных заведений…
– Вы сказали «бессмертие»?! – перебил Жозеф, до которого не сразу дошло, о чем речь. – За дураков нас держите? Это же детские сказки!
Амадей легко поднялся с места и прошелся туда-обратно перед сыщиками-любителями.
– Поймите меня правильно, господа, я не рассчитываю, что вы немедленно согласитесь с моими доводами, однако прошу вас не принимать сразу в штыки все, что я скажу, и дослушать меня до конца.