Корни огня (Полигон миров - 2)
Шрифт:
Похоже, мои славные боевые единицы с минусом, пазл складывается. Хаммари, возможно, имея в качестве некой фишки дракона-отступника, вроде того, что хотели сделать из Дагоберта II, организовали бенефисную гастроль для небольшого, привыкшего выживать в тяжелых условиях народа. Картина вполне реальная: сидели абары на своем плато безвылазно, как гвоздь в заднице, ни влево, ни вправо. Все развлечения — соседу по кумполу настучать.
В общем, не успели они пристраститься дуть себе в ус — вдруг появляется нечто, крутое немерено, страшное, шо мои сны о вас. И говорит: ребяты, все вы — бездарные фуфлыжники, и мало того, шо вы фуфлыжники, у меня есть дракон, а заодно и дары для вас. Илия
Но тут им хаммари доступно объяснили, шо такое охота, шо такое неохота и чем одно отличается от другого. А дальше все по накатанной: верные в награду получили соответствующий знак, остальных — в топку. И пошли славные абарцы насаждать добро и сеять вокруг себя народное счастье.
— Вполне логично, — похвалила Евгения. — Очень здравая оценка, если, конечно, отбросить стиль изложения.
— Так, Женя, я просил делиться мыслями, а не отдавать последнее. Давай лучше по делу.
— А что, складно. Может, оно и так было, — с сомнением отозвался Карел. — Только что это нам дает?
— Мой храбрый друг, когда ты имеешь дело с абарами, глагол «дает» неприменим. Шо отберем — то и наше. А отобрать нам уже кое-что удалось.
— Что же, если не секрет? — поинтересовалась уязвленная отповедью Евгения Тимуровна.
— Именно шо секрет, и самое противное, шо от нас. Поэтому, звезда моей бессонной ночи, как раз на эту тему тебе следует разговорить своего подопечного. Сама понимаешь, если он с кем-то и пожелает говорить по душам, то не со мной и не с Карелом.
Но вот тебе на водку, в смысле, наводка, чтобы беседа была максимально осмысленной: личным знаком веры каждого из абарцев является знакомый нам камень. Как ты могла убедиться, без этой безделушки обездоленная боевая машина начинает деградировать до человека хмуролежащего. У пациента вдруг появляются всякие чувства, эмоции… не супергерой, а развалина, того и гляди, стихи начнет читать.
Из отсюда следует: «Кровь дракона», она же — «Корень огня», придает людям ряд не присущих им свойств. Сей факт подтвержден рядом весьма убедительных опытов над людьми и человекоподобными монстрами. Однако быть того не может, шоб такой судьбоносный процесс оставался без контроля. Шо-то я за хаммари подобного альтруизма не замечал. Раз есть перекачка энергии из сосуда в сосуд, должна существовать и волшебная кнопка «вкл/выкл». А вокруг этой кнопки какое-нибудь разухабистое святилище, в просторечии именуемое храмом.
Судя по тому, шо говорят наши криптологи начнет добытого Бастианом плана, то самое поваленное дерево, изображенное на пергаменте, — и есть не што иное, как абрис, путевая карта, позволяющая добраться до этого самого храма из любого мало-мальски крупного города Европы. Ну и, естественным образом, от храма к резидентурам.
— Но если мы знаем об этом, что еще нужно? Начинаем действовать!
— Девушка, не горячись. Во-первых, мы не знаем, а лишь предполагаем. Во-вторых, мало знать, где шо есть, хорошо бы еще знать, как туда добраться, и уж совсем замечательно — живым и здоровым. В-третьих, интересно бы знать, чего ради абары уводят туда захваченный молодняк и куда дальше он девается? И четвертое, возможно, главное: ты уверена, шо нам туда нужно соваться? Мы ведь не чернобыльские драконы, запасных голов
Ответы на эти вопросы я бы очень хотел получить от тебя после беседы с потерпевшим. Если что-то не понятно, спрашивай.
— Кажется, все понятно, — задумчиво ответила Женя.
— Тогда жду версий. Может, есть какие предположения по нулевой версии?
— Судя по всему, абары приносят в жертву своих пленников.
— По всему судить не надо. Судить нужно по фактам. А они, как обычно, упрямы до невозможности: на кой ляд тащить кучу народа за тридевять земель? Причем тащить аккуратно, стараясь не повредить. Что за пристрастие к стационарному жертвеннику? Шо, бог абаров принимает подношения в специальном окошке с девяти до двенадцати и с часу до трех? Представляешь себе такое?
— Признаться, не очень.
— Вот видишь! Мы должны четко представлять себе, что такое этот храм и как его использовать в борьбе против врагов. Так шо дерзай, любительница свежих мозгов, крути пациента, как пожелаешь, но уже сегодня — на крайняк завтра — результат должен быть.
— Значит, правду говорить мы не желаем?
Пленник отвернулся, всем видом показывая, что волю его не сломить и сотрудничать «со следствием» он не будет ни при каких обстоятельствах.
— Ладно, оставим этих человеко-анаболиков в покое. Может, о драконах расскажешь? Кто такие драконы-отступники?
Нурт закрыл глаза, изображая на лице полную отрешенность.
— Понятно, — насмешливо протянул Сергей. — «Он лежит и еле дышит, ручкой-ножкой не колышет». У защиты есть вопросы к обвиняемому?
— Уважаемый Нурт, поймите, ваше сознание в этот момент претерпевает острейшую встряску, идет переоценка ценностей, — с ноткой сострадания в голосе заговорила Евгения Тимуровна. — Конечно, в одиночку такой период пережить очень тяжело. Я не требую от вас немедленного ответа, но подумайте, проанализируйте свои ощущения. Быть может, вам стоит поговорить о них с понимающим человеком? Внутренняя борьба, выражавшаяся только в борьбе с обществом, можно так сказать, социумом, теперь обрела новый импульс. Теперь, кроме всего, это борьба с собой, разрушающая личность и запускающая глубинные деструктивные процессы, имеющие порой необратимый характер.
— Жень, погляди, как на тебя смотрит Фрейднур. Если у него и были сомнения, шо ты умеешь колдовать, то сейчас они растаяли, как эскимо за пазухой. Да шо там, Фрейднур… похоже, и твой клиент прежде не зная, что во франкском наречии слова такие есть. — Сергей ткнул пальцем в молчавшего пленника. Тот лежал, закрыв глаза и делая вид, что лишился чувств. Лишь мелко подрагивавшие ресницы выдавали, что этот человек безошибочно чует малейшую опасность, растворенную в воздухе.
— Нурт, ну ты конь педальный! — наконец возмутился Лис. — Тебя девушка за один вечер дважды спасла, а ты ей слова не хочешь сказать?
Кадык на горле абарца резко поднялся, затем опустился, точно он проглотил горькую пилюлю. Больше всего на свете ему сейчас хотелось умереть и не быть обязанным спасением своей бывшей пленнице. Хотелось сложить голову в бою, унеся с собой как можно больше вражеских жизней. Стать пленником — что может быть позорнее?
Абарец только плотнее сжал зубы, готовясь, как счастье, принять удар отточенной стали. Ведь что последует за яростью воина, как не это? Он лежал, стараясь в полной мере ощутить последние мгновения собственной жизни и принять сладость неминуемой смерти, как подобает мужчине его рода. Что мудрить, это была хорошая жизнь: много врагов пало от его руки, сотни раз поил он всесокрушающую сталь клинка чужой кровью… Он лежал, радуясь тому, как спокойно его дыхание. Воистину, ему не стыдно будет устремиться в объятия смерти.