Корни сталинского большевизма
Шрифт:
Еще один представитель староверческой среды – Николай Шверник. На самом деле его фамилия Шверников: у отца обнаружилась путаница в метрических данных, отразившаяся затем и в документах. Подобные недочеты характерны прежде всего для старообрядцев, не желавших своевременно регистрировать метрические записи в гражданской и духовной администрации (с этим мы столкнемся еще не раз). Отец будущего видного большевика работал на питерских фабриках, мать Глафира Шершинина была ткачихой [320] . Сам Николай Шверник с 1902 по 1910 год трудился токарем на петербургском электротехническом заводе Дюфлона. Рабочий контингент этого предприятия состоял из таких же русских, как Шверник, и эстонцев, адаптированных к промышленному производству. Любопытно, что многих русских рабочих звали по кличкам, потому как фамилии их оставались неизвестными. Этих пролетариев уважали, обращались к ним за советом по всяким житейским вопросам. Один из них, Павел Нилович по прозвищу Вычитал (так как выделялся начитанностью), и стал наставником юного Шверника, приобщив его к социал-демократическому движению [321] . После революции Шверник руководил советскими профсоюзами, а после смерти Калинина стал председателем Верховного совета СССР.
320
Мельчин
321
Там же. С. 8–9, 17.
М. И. Калинин, К. Е. Ворошилов, В. П. Ногин, Н. М. Шверник – известные фигуры в большевистских кругах; о других рабочих-партийцах староверческого происхождения мы сегодня знаем немного. Однако известно, что, будучи в рядах социал-демократии, они становились притягательной силой для вновь поступавших на заводы и фабрики. Например, один из будущих руководителей партии Андрей Андреев родился в деревне под Смоленском, не в староверческой среде. Но оказавшись двенадцатилетним подростком в староверческом Рогожско-Симоновском районе Москвы на заводе «Динамо», он сразу попал под влияние рабочих-большевиков с простыми русскими фамилиями: Шеблыгин, Белкин, Стернин и др. В 1914 году благодаря их же связям (они снабдили его адресами) он переехал в Петербург, поступив на Путиловский завод. А. А. Андреев высказывал огромную признательность этим людям, благодаря которым прошел большую жизненную школу и получил необходимую революционную закалку [322] . Как видно, его личностное становление прошло в соответствующем формате, что ярко проявилось уже в советский период.
322
Андреев А. А. Воспоминания, письма. – М., 1985. С. 14–15, 20.
Все дореволюционные годы эти рабочие кадры оставались на партийной периферии. После победы Октябрьской революции партия, частью пребывавшая в эмиграции, а частью – на полуподпольном положении, превратилась в правящую. Это обстоятельство изменило многое, однако реальный внутрипартийный вес тех, кто ранее составлял рабочую массовку, возрос незначительно. Из рабочих один лишь А. Г. Шляпников в первом большевистском правительстве ненадолго получил пост министра труда, но вскоре его сменил В. В. Шмит (немец по национальности). Все более или менее значимые государственные должности были распределены между интеллигентами и комитетчиками, наиболее приспособленными, как считалось, к руководящей работе. В результате противоречия между ними и пролетарскими элементами, всегда тлевшие в глубине, начали выходить наружу. В новых условиях партийцы дореволюционного рабочего призыва не стали довольствоваться ролью статистов и предъявили претензии на кардинальный пересмотр своих позиций. Правда, в годы Гражданской войны коммунисты-рабочие еще не определяли содержание оппозиционных выпадов против партийно-государственного руководства. Известные в историографии оппозиции (военная 1919 года и демократического централизма 1920-го) вобрали в себя разноликие партийные силы. Самая значительная военная оппозиция была наиболее близка пролетарскому контингенту, на плечи которого легли основные тяготы войны. Она выступала за отстранение от командования Красной армией бывших царских офицеров, чье присутствие исчислялось уже десятками тысяч. По оценкам специалистов, из 200 тыс. царских генералов и офицеров около 30 % вошли в Красную армию [323] . Во многом благодаря их усилиям была проведена реорганизация разрозненных красных отрядов, превратившая полупартизанские соединения в регулярную армию под единым командованием. Это сразу позволило достигнуть заметных успехов и добиться устойчивости фронта, поэтому VIII съезд партии ставил дееспособность армии в прямую зависимость от количества привлеченных военных специалистов. Однако такое строительство вооруженных сил вызывало открытое раздражение в партийных рядах. Утверждалось, что все эти офицеры – те же белогвардейцы, что полным ходом идет восстановление старой армии. Все это было весьма созвучно антиинтеллигентским настроениям русского рабочего, которому бывший царский военспец казался крайне сомнительной фигурой. Правда, схожий настрой проявляли в партии и другие леворадикальные слои, поэтому выделить из этого хора голосов чисто пролетарские довольно трудно.
323
Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты на службе республике Советов.1918–1920 годы. – М., 1988. С. 176–177.
На политическую авансцену в качестве самостоятельной силы рабочие-коммунисты выходят сразу по завершении Гражданской войны, когда решалось, кто будет определять хозяйственную жизнь страны? Этот известный эпизод 1920–1922 годов связан с возникновением в партии «рабочей оппозиции» и «рабочей группы». Правда, нельзя сказать, что исследователи проявляли большой интерес к этим событиям, буквально потрясшим большевистские круги [324] . Они рассматриваются лишь в качестве очередной из так называемых малых оппозиций, существовавших до оформления в конце 1923 года троцкистского течения. По нашему же мнению, это далеко не проходное явление: ведь бунт в партийных рядах, повлекший за собой кризис верхов, был инициирован не какой-либо интеллигентской группировкой, а как раз теми, кто неизменно провозглашался главной опорой новой власти. Тем более, что «рабочая оппозиция» выросла из профсоюзов – массовой организации, на которую делала ставку немногочисленная партия. Не случайно, к разгону Учредительного собрания 5 января 1918 года приурочили открытие Первого съезда профсоюзов, где присутствовали многие большевистские лидеры. Этот факт должен символизировать, что лучшая часть России представлена именно здесь на съезде, а не на только что разогнанном Учредительном форуме. Центральное место в профсистеме принадлежало двум отраслевым организациям: металлистов и текстильщиков. В годы Гражданской войны в них числилась половина всех зарегистрированных членов движения, а другая была распылена между разрозненными мелкими союзами: пищевики, строители, швейники, печатники, торговые служащие и др [325] .
324
Деятельности «рабочей оппозиции» и «рабочей группы» посвящены работы: Наумов В. П. Александр Гаврилович Шляпников. – М., 1991; Санду Т. А. «Рабочая оппозиция» в РКП(б) 1919–1923 годов. Дисс. на соиск. уч. ст. канд. истор. наук. – Тюмень, 2006.
325
Носач В. И. Профсоюзы России: драматические уроки. 1917–1921 годы. – Спб., 2001. С. 102.
Именно профдвижение, а точнее крупные индустриальные союзы, внесли решающий вклад в победу советской власти. Не будет преувеличением сказать, что победа в Гражданской войне во многом их прямая заслуга. Так, только за 1919 год силами ВЦСПС проведено три мобилизационных кампании: 10 %-ая апрельская, и по декрету в июле. Профсоюзы фактически выполняли функции «военного штаба» [326] . Направляемые ими на фронт рабочие кадры становились стержнем, вокруг которого выстраивались части Красной армии. В тоже время белогвардейские соединения старались не привлекать в свои ряды пролетарский элемент, считавшийся здесь крайне ненадежным [327] . Кроме того, на рабочие профсоюзы в военных условиях лег груз продовольственного снабжения городов и предприятий. Профсоюзы «сколачивали» так называемые продотряды, занимавшиеся, как известно, реквизицией хлеба. Весьма показательна география их формирования, судя по которой подавляющую часть этих подразделений дали промышленные регионы. Так, из действовавших 779 отрядов – 78 состояли из рабочих Москвы, 67 – Петрограда, 94 – из Московской губернии, 80 – из Владимирской, 61 – из Иваново– Вознесенской, 44 – из Пермской,41 – из Тверской, 32 – из Костромской, 32 – из Нижегородской, 25 – из Олонецкой, 22 – из Ярославской, 12 – из Архангельской др. Тогда как на долю Витебской губернии приходилось лишь 5 отрядов, Тамбовской -5, Астраханской – 5, Орловской – 4, Полтавской – 3, Брянской – 3, Гомельской – 1, Курской – 1 и т. д. [328] Если посмотреть на эти данные с конфессиональных позиций, то они зримо отражают противостояние северных (с сильным присутствием староверия) и южных регионов (с преобладанием никониан).
326
Гарви П. А. Профессиональные союзы в России в первые годы (1917–1921 годы). – Нью-Йорк, 1958. С. 76.
327
Выступление Смирнова // VIII съезд Российской коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. 18–23 марта 1919 года. – М., 1919. С. 133.
328
Рабочий класс Советской России в первые годы диктатуры пролетариата. Сборник документов и материалов. – М., 1964. С. 201–202.
Ленин был весьма точен, когда говорил, «что профессиональные союзы не только ведомства, а источник, из которого берется вся наша власть» [329] . И вот теперь с этим источником возникли серьезные проблемы. Их и выразила «рабочая оппозиция», на которую следует взглянуть с неожиданной для историографии стороны. Выше было сказано о коммунистах– рабочих, как о выходцах преимущественно из старообрядческой среды. Это наблюдение подтверждает и знакомство с лидерами «рабочей оппозиции», начинавшими трудовой путь на российских промышленных предприятиях.
329
Ленин В. И. Доклад о роли и задачах профессиональных союзов на заседании фракции съезда горнорабочих. 23 января 1921 года // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 42. С. 249.
Начнем с упомянутого Александра Шляпникова. Он родился в семье потомственного горнорабочего в г. Муроме Владимирской губернии; его родители принадлежали к поморскому старообрядческому согласию [330] . После революции Шляпников затруднялся называть точную дату своего рождения (принято указывать 1885 год), объясняя это тем, что староверы избегали записывать своих детей в метрические книги. К тому же возраст подростков обычно завышали, чтобы облегчить им трудоустройство на производстве [331] . А. Г. Шляпников стал заметной фигурой в партии, в период Первой мировой войны возглавлял Русское бюро ЦК РСДРП (б), а затем недолгое время был министром труда.
330
Наумов В. П. Александр Гаврилович Шляпников. С. 3–4.
331
Известия ЦК КПСС. 1990. № 5. С. 132.
Другим лидером оппозиции стал Сергей Медведев, уроженец Московской губернии, выходец из федосеевского согласия. По связям своих единоверцев в 13-летнем возрасте поступил на Обуховский завод в окрестностях Петербурга, участвовал в знаменитой «обуховской обороне» 1901 года, когда 150–200 федосеевцев в ходе забастовки оказали упорное сопротивление полиции, переросшее в массовые беспорядки. После революции С. П. Медведев входил в руководство ЦК союза металлистов, был делегатом ряда партийных съездов.
Еще одно заметное лицо в «рабочей оппозиции» – Ефим Игнатов из д. Латынино Тарусского уезда Калужской губернии. Эта местность входит в знаменитый куст, плотно заселенный старообрядцами и примыкающий к г. Боровску – месту заточения боярыни Морозовой, культовой фигуры староверия (ныне Тарусский район входит в Тульскую область). Е. Н. Игнатов – член РСДРП(б) с 1912 года, участник партийных съездов – имел большой вес в Московском совете и столичной парторганизации.
Александр Киселев родился в рабочей семье в старообрядческом селе близ г. Иваново-Вознесенка. Накануне завершения учебы Александра в церковно-приходской школе местный священник, оценив способности подростка, предложил направить его в духовную семинарию, однако отец решительно не допустил этого [332] . И с 14 лет Киселев начал трудиться слесарем на Куваевской мануфактуре; в 1914 году вступил в партию, выезжал за границу для встречи с Лениным, побывал в ссылке; после революции избирался главой профсоюза горнорабочих, был членом Президиума ВЦИКа, затем многолетним секретарем этого органа власти. Делегат ряда партийных съездов, начиная с шестого.
332
Деятели СССР и революционного движения России. Энциклопедический словарь Гранат. – М., 1989. С. 191.
Пожалуй, наиболее скандальная фигура в этом ряду – Гаврила Мясников, родившийся в известном староверческом центре г. Чистополе Казанской губернии. В юном возрасте он начал трудиться на Мотовилихинском заводе на Урале, принадлежал к часовенному согласию. Одно время возглавлял Пермский губернский комитет партии, являлся членом ВЦИКа. Интересно, что в воспоминаниях Мясникова о заводских поселках, где протекала его юность, ничего не говорится о церквах, зато упоминается часовня на горе Вышка – как место сбора рабочих по различным поводам [333] . Напомним: Г. И. Мясников вместе с мотовилихинскими рабочими участвовал в расстреле вел. кн. Михаила Александровича – младшего брата Николая II, считая это актом возмездия за годы каторги и ссылок. Причем действовали они исключительно по своей инициативе, вопреки предписанию Ленина и Свердлова снять с царского родственника надзор и не считать его контрреволюционером. Весьма показательна на это реакция Мясникова:
333
Мясников Г. И. Философия убийства, или Почему и как я убил Михаила Романова (публикация Б. И. Беленкина и В. К. Виноградова) // Минувшее. Вып. 18. – СПб., 1995. С. 25.