Король драконов и Принцесса-Апельсин
Шрифт:
Тем более что он начал рассказывать о драконах, про которых у нас врали напропалую – и едва ли в этом вранье была хоть крупица правды. А тут я могла услышать всё из первых уст. Ну, или из вторых, если считать уста короля Рихарда первыми.
– Были три сестры – Мелюзина, Мелиор и Палатина, – брат короля налил нам ещё вина, и я подалась вперёд, слушая в оба уха. – Мелюзина была обольстительницей – самой красивой и влюбчивой, Мелиор – отважная охотница, а Палатина – воительница, хранительница копья и щита. От Мелюзины пошёл род Венатуров, от Мелиор – ди Амато, а нашей с Рихардом
– Теперь вы их не только защищаете, но и повелеваете ими, – подсказала я. – Ваш брат изгнал законного наследника – прежнего герцога ди Амато и казнил его мать, а титул отдал младшему, незаконнорожденному сыну. [1]
– Вы не знаете, что тогда произошло, – сказал Тюнвиль высокомерно, и стал невероятно похож на своего старшего брата. – Рихард восстановил справедливость.
– А, это именно так называется, – уточнила я и глубокомысленно покачала головой.
1
Об этом рассказывается в книге «Жемчужина дракона»
– Странный вы человек, принц, – вдруг усмехнулся герцог, и я мгновенно насторожилась.
Я не успела спросить, что ему кажется во мне странным, потому что в это время король Рихард ткнул пальцем в двух танцовщиц и поманил их к себе. Они с готовностью подпорхнули к нему и опустились на колени справа и слева от короля. Тот довольно усмехался, пощипывая женщин за подбородки, а потом обнял за шеи, притянув к себе, и что-то зашептал.
За этой сценой я наблюдала без удовольствия, но не возражала – зачем запрещать дракону вести себя так, как он привык? Пусть валяется в грязи, распутная свинья, там ему самое место.
– Осуждаете моего брата? – тут же угадал Тюнвиль.
– Нет, – возразила я, невольно поджимая губы, – небеса говорят, чтобы мы не осуждали никого. Потому что наказывать за грехи – не нам.
– Это не грех, – небрежно махнул рукой Тюнвиль. – Так, невинное развлечение.
– Да неужели? – процедила я сквозь зубы.
– Конечно, – уверенно ответил он. – И вам не стоит переживать за моего брата…
– А я переживаю? – перебила я его.
– …он забыл обо всех женщинах, едва услышал про вашу сестру, – продолжал Тюнвиль невозмутимо.
Тут можно было расхохотаться обоим драконам в лицо, и я с трудом сдержалась, глядя, как Рихард любезничает с красотками, и слушая, как Тюнвиль оправдывает распущенность драконов.
– Мой брат очень переменился, когда услышал про принцессу Аранчию, – вдохновенно врал герцог. – И дело не только в песне. Мы разузнали о ней. Ваша сестра, и правда, образец женской добродетели, символ чистоты. Набожная, красивая, благородных кровей… Ваш род – один из древнейших на этих землях. То, что нужно Рихарду, – и он даже кивнул с таким удовольствием, будто чистокровную принцессу уже отдали его брату, словно подарили чистопородную кобылу.
– Но вряд ли то, что нужно моей сестре. Мы ранее говорили об этом, – я сказала это, повысив голос, чтобы Рихард услышал.
И он услышал. Оторвался от своих танцовщиц, повёл в мою сторону чёрными блестящими глазами, и вдруг хитро усмехнулся. Он легко подтолкнул красавиц под упругие попки, и женщины поднялись на ноги, продолжая танцевать. Вот только в танце они вышли не к своим подружкам, а двинулись в нашу с Тюнвилем сторону. В мою.
– А о вас мы вызнали, принц, – Тюнвиль так же, как и брат, развалился на подушках, в то время как я подобралась, искоса следя за приближавшимися танцовщицами, – о вас вызнали, что вы необычайно серьёзны для своих юных лет. Вам ведь двадцать пять?
– Двадцать шесть, – произнесла я сквозь зубы.
– В вашем возрасте полагается совершать юношеские безумства, – разглагольствовал герцог, – полагается заглядываться на прекрасных женщин – ведь все они к вашим услугам! Мы видели, как девицы Солерно слетаются к вам, словно пташки к кормушке. И это понятно – вы такой красавчик, что не всякая девица с вами сравнится, – он засмеялся удачной фразочке. – А вы были так с ними холодны… обращали на них внимания не больше, чем на сорную траву.
– Я женат, – напомнила я.
А танцовщицы были уже совсем близко, мелко потрясая бёдрами, отчего подвески на поясках звенели в такт музыке. Я подумала – не отодвинуться ли? Или пересесть на другое место? Но это означало сесть рядом с королём, а этого соседства я точно не хотела. Лучше уж полуголые бесстыдницы, чем король драконов.
– Да, мы и об этом слышали, – Тюнвиль улыбнулся, и его улыбка показалась мне коварной. – О том, как вы с женой нежно любите друг друга. Видимо, её преданность тронула ваше сердце?
– Хильдика очень добра, умна, и красива, – я старалась говорить спокойно, но то, как зазывно посматривали на меня танцовщицы, немного выбивало из колеи спокойствия. – Она достойна стать принцессой, а затем и царицей Солерно.
– Несомненно, достойна, – подтвердил Тюнвиль, подливая в мой бокал ещё вина. – Выпейте, принц. Это – красное, и очень хорошее. От него на сердце веселее.
– И в голове пусто, – добавила я, делая глоток.
– Иногда надо избавиться от мыслей, которые мешают нам радоваться жизни, – философски сказал герцог. – Иначе в чём смысл нашего существования?
– Точно не в разврате, – проворчала я, старясь не смотреть на женщин, которые трясли своими телами уже рядом со мной. – Отойдите, милые, – попросила я их строго. – С вас пыль летит в тарелки.
Танцовщицы захихикали, будто я сказала что-то очень смешное, и вместо того, чтобы отойти, опустились на колени, подползая ко мне справа и слева – как самые настоящие змеи, готовые укусить. Но при этом они улыбались, и выглядели очень довольными. Наверное, потому что надо было любезничать с человеком, а не с драконами.
– Вы же сказали, они вам нравятся, ваше высочество, – вкрадчиво напомнил Тюнвиль. – Красивые женщины, верно?
– В этом нет сомнений, – сдержанно сказала я, – но лучше держитесь подальше от меня, прелестницы. Я не терплю рядом никого, кроме моей жены.