Король гордости
Шрифт:
Я не улыбнулся.
— Иза.
— Меня уже увольняли раньше. Не так много раз, как я бросала курить, но, знаешь, конечный результат тот же. — На ее лице появилось подобие улыбки. — Что такое еще один провал в бухгалтерских книгах? Это не значит..
— Иза.
— По большому счету, это не имеет значения. Единственная дерьмовая часть — это если Паркер занесет меня в черный список других баров. Она знает всех в индустрии ночной жизни Нью-Йорка. Я не думаю, что она...
— Изабелла. — Я раскрыл свои объятия. — Иди сюда,
Она замолчала, ее глаза остекленели. Ее грудь вздымалась от ее скороговорки, и она не двигалась в течение долгой, томительной секунды.
Затем ее лицо сморщилось, и она упала в мои раскрытые объятия с тихим рыданием, которое пронзило меня, как шрапнель. Я поцеловал ее в макушку и держал ее, пока она плакала, желая, чтобы я не чувствовал себя таким чертовски беспомощным.
Никто не был выше правил Вальгаллы, даже управляющий комитет. Я мог бы легко найти ей другую работу или оплатить ее счета, чтобы ей не пришлось искать новую работу, но это не прошло бы гладко. Она была слишком независима, чтобы принимать чью-либо благотворительность. Кроме того, я знал Изабеллу достаточно хорошо, чтобы понимать, что ее увольнение из Вальгаллы не было здесь коренной проблемой.
Она подтвердила это менее чем через минуту, когда подняла голову, ее глаза были красными и опухшими от слез.
Боль пронзила мою грудь и вонзилась в сердце.
— Мне очень жаль. — Она икнула. — Это так глупо. Я совершенно не хотела плакать прямо на твою действительно красивую и, вероятно, очень дорогую рубашку. — Она провела большим пальцем по испачканной тушью вате, как будто это могло волшебным образом стереть черные следы.
— Это всего лишь рубашка. — Я схватил ее за запястье, успокаивая. — И это не глупо. У тебя был... тяжелый день.
— Кай Янг, король недосказанности. — Водянистая улыбка Изабеллы исчезла почти так же быстро, как и появилась. — Меня заводит даже не то, что меня уволили. Я имею в виду, конечно, я расстроена, но часть меня ожидала, что это произойдет. Просто я... — Ее горло перехватило от тяжелого сглатывания. — Я чувствую себя такой неудачницей. Через несколько недель у моей мамы день рождения, моя книга еще не закончена, и мне придется пойти домой и сказать своей семье, что меня уволили. Это еще хуже, потому что они так поддерживали меня. Ну, кроме Габриэля, но это уже другая история. Они верили в меня все это время, а я продолжаю их подводить.
— Ты не подведешь их. Для успеха нет временных ограничений, и они твоя семья, — сказал я. — Они хотят, чтобы ты была счастлива.
— Я счастлива, когда я с тобой или моими друзьями. Но когда ты уходишь, и я остаюсь одна, я просто чувствую себя... потерянной. Как будто я не знаю, где я должна быть в жизни. — Последнее слово прозвучало как болезненно уязвимый шепот.
Боль усилилась, проникая в мои кости и вены, как яд, от которого нет лекарства. У меня были миллиарды в банке и самые влиятельные люди в мире на быстром наборе, но я никогда не чувствовал себя таким беспомощным.
— Ты не одна, — тихо сказал я. — У тебя есть я.
Если бы это был кто-то другой,
Ее глаза засияли свежим блеском. Слеза скатилась по ее щеке, и я смахнул ее большим пальцем, жалея, что не могу предложить больше, чем слова и обещание. Я бы все отдал, чтобы видеть ее счастливой — по-настоящему счастливой, а не просто счастливой в данный момент. Никаких страхов, никаких тревог, просто свобода расцвести в полную силу.
— Мы потеряемся вместе. — Улыбка тронула мои губы. — К счастью для тебя, у меня отличное чувство направления.
— Забавно, потому что у меня нет никакого направления. — Выражение ее лица потускнело еще больше, прежде чем она покачала головой. Напряженная меланхолия отступила на дюйм. — Каждый мужчина думает, что у него отличное чувство направления. Держу пари, ты отказываешься просить о помощи, даже когда теряешься. — Изабелла шмыгнула носом от смеха. — В любом случае, хватит обо мне. А как насчет тебя? Правление, должно быть, сходит с ума из-за фотографий. Я не гожусь на роль генерального директора-партнера — Беспокойство поглотило мимолетный юмор в ее глазах. — Это ведь не повлияет на голосование, не так ли?
Ее вопрос схватил мое сердце и сжал. Это ее уволили, и она беспокоилась обо мне.
В тот момент мне захотелось выследить каждого человека, который когда-либо заставлял ее чувствовать себя неудачницей, разочарованием или чем-то еще, кроме гребаного совершенства.
— Это вызвало некоторые осложнения, но это не то, с чем я не мог бы справиться. — Я разгладил морщинку у нее на лбу поцелуем. — Не беспокойся обо мне, любимая.
— Я знаю, нам следовало быть осторожнее, — тихо сказала она. — Но разве это плохо, что я не сожалею о том, что мы сделали?
— Нет. — Мои губы проследили изгиб ее щеки к уголку рта. — Потому что я тоже этого не делаю.
Я прокручивал и анализировал последние три месяца десятки раз с тех пор, как появились фотографии. Фортепианный зал, каникулы, наше первое свидание в Бруклине и последующее рандеву в библиотеке.…они были безрассудны, да, но они также были единственными солнечными лучами в подавляющей серости моей жизни. Я не замечал, насколько приглушенным был мой мир, пока в него не ворвалась Изабелла, полная жизни, красок и энергии, как роза, распускающаяся посреди засушливой пустыни.
Я бы не променял ни одно из моих мгновений с ней на все спокойствие и умиротворение в мире.
Я думал, что ненавижу хаос, но каким- то образом, где-то на этом пути, я полюбил его.
— Что мы собираемся делать? — Прошептала Изабелла. — У Звезды все еще могут быть люди, следующие за нами.
— Я позаботился об этом. — Специальная команда, которую я нанял сразу же после просмотра фотографий, могла выследить хвост быстрее, чем ищейка может найти кость. Этого должно было быть достаточно, но импульс и отчаянное желание стереть беспокойство с ее лица вытеснили мои следующие слова изо рта. — Давай уйдем отсюда.