Король гордости
Шрифт:
Это было не так.
Мой эротический триллер о смертельно опасных отношениях между богатым адвокатом и наивной официанткой, превратившейся в любовницу, формировал в моей голове смутные очертания. У меня был сюжет, у меня были персонажи, но, черт возьми, у меня не было слов.
Что еще хуже, мой брат все еще говорил.
— Ты меня вообще слушаешь? — Его голос был пронизан в равной степени раздражением и неодобрением.
Тепло от моего ноутбука просачивалось сквозь брюки и проникало в кожу, но я едва замечала. Я была слишком занята, придумывая способы заполнить все
— Да. — Я выделила весь текст и увеличила размер шрифта до тридцати шести. Намного лучше. Теперь страница не выглядела такой пустой. — Ты сказал, что наконец-то проконсультировался с врачом по поводу имплантата чувства юмора. Это экспериментальная технология, но ситуация ужасная.
— Уморительная. — Мой старший брат никогда в жизни не находил ничего веселого, отсюда и необходимость в имплантации чувства юмора. — Я серьезно, Иза. Мы беспокоимся о тебе. Ты переехала в Нью-Йорк много лет назад, но все еще живешь в квартире, кишащей крысами, и распиваешься в каком-то баре...
— Клуб Вальгалла — это не какой-нибудь бар, — я запротестовала. Я выдержала шесть раундов собеседований, прежде чем устроилась туда барменом; будь я проклята, если позволю Габриэлю приуменьшить это достижение. — И в моей квартире нет крыс. У меня есть ручная змея, помнишь?
Я бросила покровительственный взгляд на виварий Монти, где он, свернувшись калачиком, крепко спал. Конечно, он хорошо спал; ему не нужно было беспокоиться о надоедливых братьях и сестрах или неудачах в жизни.
Габриэль продолжил, как будто я ничего не говорила. — Работая над одной и той же книгой, на которой ты застряла вечность. Послушай, мы знаем, ты думаешь, что хочешь быть автором, но, возможно, пришло время пересмотреть свои взгляды. Переезжай домой, придумай альтернативный план. Нам всегда могла бы пригодиться твоя помощь в офисе.
Переехать домой? Работать в офисе? Только через мой труп.
Горечь подступила к моему горлу при мысли о том, что я буду тратить свои дни в какой-то каморке. Я не сильно продвинулась в своей рукописи, но уступить решению Габриэля означало навсегда отказаться от своих мечтаний.
Идея книги пришла мне в голову два года назад, когда люди смотрели ее в парке Вашингтон-сквер. Я подслушала жаркий спор между мужчиной и кем-то, кто явно не была его женой, и мое воображение восприняло их ссору и продолжило ее. История была настолько подробной и конкретизированной в моем сознании, что я уверенно рассказала всем, кого знала, о своих планах написать и опубликовать триллер.
На следующий день после того, как я стала свидетелем ссоры, я купила совершенно новый ноутбук и позволила словам излиться из меня. Вот только то, что получилось в конце, не было тем сверкающим бриллиантовым шедевром, который я себе представляла. То, что обнаружилось, было уродливыми кусками угля, поэтому я удалила их.
И страницы оставались пустыми.
— Я не думаю, что хочу быть автором; я действительно хочу быть автором, — сказал я. — Просто исследую
Несмотря на мое нынешнее разочарование в писательстве, было что-то такое особенное в том, чтобы творить и затеряться в новых мирах. Книги были моим спасением в течение многих лет, и в конце концов я опубликую одну из них. Я отказывался от этой мечты не для того, чтобы стать офисным автоматом.
— Так же, как ты хотела быть танцовщицей, турагентом и ведущей дневного ток-шоу? — Неодобрение пересилило раздражение Габриэля. — Ты больше не свежая выпускница колледжа. Тебе двадцать восемь и тебе нужно направление.
Горечь сгустилась, превратившись в сухую кислую кашицу.
Тебе нужно направление.
Габриэлю было легко это сказать. Он знал, чего хочет, еще со средней школы. У всех моих братьев это было. Я была единственной из Валенсии, бесцельно болтающейся на воде после окончания школы, в то время как остальные члены моей семьи занимались своей карьерой.
Бизнесмен, художник, профессор, инженер и я — ничтожество.
Мне надоело быть неудачницей, и особенно меня тошнило от того, что Габриэль был прав.
— У меня есть направление. На самом деле... — Не говори этого. Не говори этого. Не надо. — Я почти закончила с книгой. — Ложь вырвалась прежде, чем я смогла взять ее обратно.
— Правда? — Только он мог впитать в слово столько скептицизма, что оно превращалось во что-то другое.
Ты лжешь?
Настоящий, невысказанный вопрос змеился по линии, выискивая дыры в моем заявлении.
Конечно, их было много. Вся эта чертовщина представляла собой одну гигантскую дыру, потому что я была ближе к созданию колонии на Марсе, чем к завершению моей книги. Но было уже слишком поздно. Я загнала себя в угол, и единственный выход был через…
— Да. — Я прочистила горло. — У меня был большой прорыв на свадьбе Вивиан. Это итальянский воздух. Это было так, гм, вдохновляюще.
Единственное, на что это вдохновило, — это слишком много бокалов шампанского и сильное похмелье, но я держала это при себе.
— Замечательно, — сказал Габриэль. — В таком случае, мы бы с удовольствием это прочитали. У мамы день рождения через четыре месяца. Почему бы тебе не принести его, когда будешь дома на вечеринке?
Камни срывались со скалы и падали мне в живот.
— Абсолютно нет. Я пишу эротический триллер, Гейб. Например, там есть секс.
— Знаю, что влечет за собой эротический триллер. Мы — твоя семья и хотим поддержать тебя.
— Но это…
— Изабелла. — Габриэль принял тот же тон, которым он командовал мной, когда мы были моложе. — Я настаиваю.
Я так сильно сжала свой телефон, что он затрещал в знак протеста.
Это было испытание. Он знал это, я знала это, и ни один из нас не хотел отступать.
— Прекрасно. — Я добавила в свой голос дозу фальшивой бодрости. — Не вини меня, если ты настолько травмирован, что не можешь смотреть мне в глаза, по крайней мере, следующие пять лет.