Король гордости
Шрифт:
Я бы побеспокоился об этом позже. На данный момент я сосредоточился на победе над Данте и отказе от определенной встречи в Лондоне. Ни нынешнему генеральному директору, ни кандидатам не разрешалось находиться в зале во время обсуждения, поэтому я летел вслепую, пока избирательный комитет не объявил о своем решении.
Я нанес еще один удар по щеке Данте; он попал мне по ребрам.
Снова и снова знакомого ритма наших джебов и хуков было почти достаточно, чтобы отодвинуть голосование на задний план в моем сознании.
Почти.
—
Это был первый раз, когда он признал, что отправил рождественский через Кристиана подарок.
— Я же говорил тебе, мне не нужно опускаться до шантажа. — Мысль об использовании этой информации пришла мне в голову после того, как впервые всплыли мои фотографии с Изабеллой, но я отбросил ее так же быстро, как она появилась.
Прибегнуть к шантажу было то же самое, что признать поражение. Это означало, что я был недостаточно хорош, чтобы победить в одиночку.
— Это не шантаж, а страховка. — Кровь сочилась из пореза на лбу Данте, а на его челюсти темнел зарождающийся синяк.
Вивиан собиралась позже устроить мне взбучку за то, в каком потрепанном состоянии я верну ее мужа, но я сомневался, что выгляжу намного лучше. Сегодняшняя сессия была катарсически жестокой.
— Забавный. Это именно то, что сказал Харпер.
— И он прав. — Данте сделал паузу с гримасой. — Не говори ему, что я это сказал. Эго ублюдка зашкалило бы, блять, до предела.
Я фыркнул.
— Думал, ты будешь против шантажа, учитывая то, что случилось с отцом Вивиан.
Его лицо потемнело при упоминании о его тесте.
— В определенных ситуациях, да, — сказал он. — Но это также оказывается удивительно эффективным в краткосрочной перспективе. Ты просто должен быть достаточно умен, чтобы предотвратить долгосрочные последствия.
Или я мог бы обойти это и с самого начала не иметь никаких долгосрочных последствий.
Прежде чем я смог ответить, мелодия звонка моего телефона прорезала пропитанный потом воздух и высосала легкомыслие из комнаты.
Наши движения замерли. Воздух вышел из моих легких, когда я нацелился на скамейку, где положил свой телефон.
Это мог быть телемаркетолог, мой помощник, звонящий с вопросом, или дюжина других возможностей, но интуиция подсказывала мне, что это не так.
Здесь было одиннадцать утра, а это означало, что в Лондоне рабочий день близился к концу. Идеальное время для объявления генерального директора.
Мое сердце колотилось достаточно сильно, чтобы заглушить мелодию звонка. Металлический привкус разлился по моему языку, наполняя в равной степени предвкушением и дурными предчувствиями.
После всего — интриг, скандалов, неудач —
— Кай.
Низкий голос Данте вернул мое внимание к нему. Его глаза были прикованы к чему-то за моим плечом, и я проследил за его взглядом к выходу.
Якорь притянул мой живот прямо к черному брезентовому полу боксерского ринга. Низкий гул заполнил мои уши.
Изабелла стояла рядом с дверью, ее грудь вздымалась от учащенного дыхания. Я не знал, как она попала сюда, но я знал, почему она была здесь. Это было написано у нее на лице.
Я проиграл.
Тишина была оглушительной.
Данте пробормотал оправдание насчет встречи с Вивиан за ланчем и быстро вышел, оставив меня и Кая одних в боксерском зале.
Он стоял неподвижно, как камень, посреди ринга. Пот блестел на его обнаженном торсе и намочил волосы, придавая ему вид воина, только что вернувшегося с битвы.
Я застала конец его матча с Данте. Это был мой первый раз, когда я увидела как Кай боксирует, и у меня перехватило дыхание. Точность, мощь, смертоносная грация — это было все равно, что наблюдать за мастером, исполняющим прекрасно поставленный танец.
Если бы я была здесь по любой другой причине, я бы наслаждалась этим опытом, но все, что я чувствовала, это ледяной комок страха внизу живота.
— Кто? — Лицо и голос Кая были начисто лишены эмоций.
Я сглотнула, преодолевая комок в горле.
— Некто по имени Рассел Бертон?
Тогда он отреагировал. Крошечный рывок его плеч, сопровождаемый темным, горящим пониманием в его глазах.
Это имя удивило его.
Я ждала большей реакции — проклятия, напыщенной речи, чего-то, что указывало бы на его признание того, что произошло. Вместо этого он сошел с ринга, вытер лицо полотенцем и отвинтил крышку своей бутылки с водой. Если бы не его тщательно контролируемые движения и напряжение, сковавшее его шею, я бы подумала, что он меня не услышал.
Я подошла к нему с осторожностью туриста, приближающегося к гремучей змее.
Когда я увидела новости о выборе Рассела, у меня скрутило живот, как будто это я проиграла. Я не могла представить, что, должно быть, чувствовал Кай. Это была его семья. Его компания. Его наследие.
Отзывчивая Алессандра дала мне выходной. Она связалась с Домиником и каким- то образом убедила его предоставить мне доступ в Вальгаллу, где, как я знала, Кай боксировал с Данте.
Я не знала, что делать и как могла помочь, но я просто хотела быть здесь ради него.