Король и спасительница
Шрифт:
— Но ты же не наш король, — увещевала я Лида. — Она о тебе не имеет понятия, вот и не верит.
— Почему, уже почти поверила! — радостно заявила Натка. — Только я чего-то запуталась: кто кого заколдовал и кто из нас простолюдинка.
Это, видимо, показалось Лиду настолько оскорбительным, что он впервые обратился непосредственно к Натке, отчеканив:
— Простолюдинка, конечно же, ты.
— Ну да? А Сонька кто?
У Лида сделалось такое лицо, что я не удивилась бы, если бы он наставительно произнес «не Сонька, а Софья Николаевна»,
— Соня — моя спасительница, а спасители равны королям и достойны больших почестей, чем самые близкие родные.
— Почему? — вмешалась я, услышав эту новенькую информацию.
— Все мы особенно ценим то, чего не понимаем, — философски отозвался Лид, красиво откинувшись в кресле: позы он вечно принимал — хоть каждую секунду фотографируй. — И любой из нас, властителей, очутившись на месте своего спасителя, ни за что не поступил бы так же. Поэтому спаситель ценится больше родственников, тем более, что родственники готовы заколдовать друг друга в любой момент, чтобы получить трон. Это естественно, но и понятно. А вот поступки спасителя — нет. За всю историю нашего рода у нас было только четыре спасителя. Это очень мало, если учесть, что род наш тянется более тысячи лет.
Лид умолк, сдвинув свои высоко поднятые брови: видимо, разговоры о родственниках портили настроение не только обычным людям, но и королям. Тактично помолчав несколько секунд, чтобы изобразить уважение к его королевской печали, я снова тихо заговорила:
— Лид, ну так ради меня, своей спасительницы, поколдуй чего-нибудь…
— Да не обязательно, — прошептала Натка, сидевшая, обхватив щеки руками. — Я уже поверила. Такое не придумаешь нарочно.
Однако Лид не счел нужным реагировать на ее слова и, уставившись в стену, небрежно сотворил на ней какую-то страшную безвкусную лепнину.
— Ой! — сказала Натка. — Какой кошмар. Да я говорю, не надо, я уже поверила.
Лид недовольно отвел глаза — лепнина исчезла. Повисло неприятное молчание.
— Знаешь что, — намолчавшись, сказала я королю, — Натка — моя подруга. Подруга, понятно? Будь уж добр не фыркать на нее. Понятно?
— Я не простолюдин, чтобы понимать все с десятого раза, — ответил он высокомерно.
— А с какого ты понимаешь? — засмеялась Натка. — С двадцать пятого, что ли?
Лид не счел нужным отвечать, но выражение его лица мне совсем не понравилось, и я попыталась отвлечь их друг от друга:
— Нат, ладно, не обращай на него внимания, в смысле, не мешай его величеству, давай учить, экзамен же послезавтра, а мы с тобой ни в одном глазу.
— Какой экзамен? — поинтересовался у меня Лид, красиво располагаясь в кресле.
— Математика, — вздохнула я, думая, что он хочет предложить мне помощь. Однако он только молча кивнул.
— А ты-то здесь на что? — поинтересовалась у него Натка. — Наколдуй нам шпоры.
— Если уж на то пошло, то на что здесь ты?! — отчеканил король, вскидывая голову. — И зачем тебе шпоры?
— Чтобы сдать экзамен. Шпоры — это подсказки.
Я
— Не понимаю я, Соня, зачем ты все-таки имеешь дело с простолюдинкой, которая, к тому же, настолько глупа, что не может сама усвоить никаких знаний.
— Э! — обиделась Натка. — Чего это ты говоришь так, будто меня здесь нет? Вас там во дворце вежливости и этикету не учили?
— Вежливость распространяется на равных королю особ, — процедил сквозь зубы Лид, — и по нашему этикету о плебеях высокородные имеют право говорить, что они думают, невзирая на их присутствия или отсутствие.
— Кошмар, — сказала Натка.
— Этикет, — сказал Лид, пожав плечами.
— Ну хватит вам!!! — закричала я, бросив об пол учебник. — Не могу больше этого слушать! Лид, либо ты сейчас идешь смотреть мультики или еще что хочешь делать, либо мы с Наткой уходим!
Наверное, даже первооткрыватели Австралии не смотрели с таким удивлением и испугом на выползающую им навстречу ехидну, с каким Лид уставился на меня.
— Что с тобой, Соня? — полюбопытствовал он, насмотревшись.
— Взбрыкнула! — рассмеялась Натка. — Не пугайся, она эмоциональная у нас.
— Я не пугаюсь, — оскорбился в очередной раз король, — но не понимаю, что вызывает такие эмоции.
Натка, всегда довольно смешливая, поглядела на него и просто закатилась, загородив лицо руками.
— Лид, ради создателя, уйди! — попросила я, молитвенно сложив руки. — Посмотри телевизор, заодно увидишь, какие нормы поведения приняты в нашем обществе. Ты же не собираешься нам помогать, а так мы уж точно ничего не выучим.
Король очень неохотно, как большая непослушная собака, поднялся с кресла, проплыл мимо нас и утвердился в другом кресле у телика. Я облегченно выдохнула и сказала:
— Пошли на кухню.
Заниматься у нас сегодня получалось со скрипом. Я запретила Натке говорить о короле, пока мы готовимся, но она все равно то и дело отвлекалась, прислушиваясь к звукам в другой комнате, выворачивала шею, пытаясь что-то там увидеть, и периодически хихикала. Чтобы придать ей серьезности, я показала, сколько у нас осталось несделанных билетов. Натка ойкнула, и мы уже как следует углубились в занятия. Король нас не беспокоил и, судя по звукам, продолжал смотреть телевизор.
Наконец мы дозанимались до синих кругов в глазах. Я дрожащими руками налила нам чай и плюхнулась на табуретку. Натка искоса поглядела на меня и прошептала:
— Скажу я тебе, сглупила ты! Зачем ты это чудо расколдовала? Куда ты его девать-то будешь?
— Не знаю, — вздохнула я. — Он обещал сам уйти.
— Ага, уйдет он, как же, — фыркнула Натка. — У него дома его, судя по всему, не очень-то ждали, а тут ему и жилье, и еда…
— Да, кстати, может покормить его? — спохватилась я.