Король Крыс
Шрифт:
Разговор был очень серьезным, и Савелию пришлось полностью сосредоточиться на нем. Когда все вопросы были обсуждены и связной Богомолова удалился, Савелий машинально взглянул в сторону столика странной посетительницы. Девушка все еще была там, и на столике стояла очередная бутылка вина. Савелий понял, что стоит ей допить эту бутылку, и она вряд ли усидит на стуле. В этот момент оркестр заиграл очень симпатичный блюз и к девушке подошел какой-то изрядно подвыпивший мужчина лет сорока. Когда она отказалась с ним танцевать, он не отошел, а стал еще назойливее.
Савелий быстро подошел и тихо сказал:
Мужик, ты что пристаешь к моей девушке?
К твоей? А почему она твоя? — угрожающе произнес приставала.
Он был едва ли не на голову выше Савелия и килограммов на тридцать потяжелее. Видно, это добавляло ему уверенности и наглости.
Была твоя, станет моя! — прорычал он прямо в лицо Савелию.
Это вряд ли, — с жалостью вздохнул Савелий и чуть заметно ткнул его в солнечное сплетение.
Мужик хотел что-то сказать, но поперхнулся на полуслове и застыл с открытым ртом.
Ну вот, сердце нужно лечить, а не пить и не приставать к молодым девушкам, — проговорил Савелий, потом подхватил нахала под руку и отвел за столик, где сидели его собутыльники. — Вашему приятелю плохо: отвезли бы его к врачу, — сказал он.
А что с ним? — пьяно икнул один из них Сердце, — коротко ответил Савелий.
Сердце — это плохо, — безразлично констатировал тот, затем потянулся к бутылке. — Нужно выпить…
Савелий махнул рукой и вернулся к девушке.
Спасибо, — тихо проговорила она, когда Савелий сел напротив нее.
Не за что. Мне кажется, что вам уже хватит пить.
Скорее всего, вы правы, — бесстрастно согласилась она и вновь потянулась к бутылке, однако Савелий мягко накрыл ее руку своей.
Пойдемте отсюда, — дружелюбно сказал он.
Куда, к вам в постель? — зло усмехнулась та.
А вы хотите? — улыбнулся Савелий.
В его голосе было столько доброты и участия, что она вдруг подняла на него глаза и несколько секунд смотрела не мигая. Ей вдруг стало так стыдно и жалко себя, что в глазах появились слезы.
Ничего-то вы не знаете, — с надрывом бросила она.
Расскажите, узнаю.
Зачем это вам?
Чтобы помочь.
Помочь? Мне?
Конечно.
Но почему?
Потому что вам нужна помощь.
И вдруг Веронике захотелось выплеснуть из себя всю боль, которая скопилась внутри, поделиться с этим незнакомцем, который чем-то притягивал ее, заставлял себе поверить. Она говорила и говорила, а Савелий ни разу не прервал ее горестный рассказ и внимательно слушал, А когда она закончила и с вызовом взглянула ему в глаза, сказал:
Да, согласен, к вам пришло горе, и вам сейчас очень и очень трудно. Кажется, все неожиданно рухнуло — все ваши мечты, чаяния, и как дальше жить, вы не представляете.
А что, разве не так?
У нас в роте служил один парень, который уже в детстве стал лауреатом международного конкурса пианистов. Валико часами мог говорить о музыке, рассказывать о своих мечтах, о том, как он прославит своим творчеством нашу страну. Он был твердо уверен, что именно так все и будет, но… — Савелий вздохнул, — судьба распорядилась иначе: осколком гранаты ему оторвало кисть, а второй осколок лишил его глаза. Пару лет назад я ездил к нему в гости. Валико преподает в Тбилисской консерватории, и один из его учеников уже ездил на международный конкурс и вошел в тройку сильнейших. Вы бы слышали, как он самозабвенно рассказывает о своих учениках, о своих планах, мечтах…
Это случилось в Афганистане? — тихо спросила девушка.
Да.
Мой знакомый не вернулся оттуда. — Она вздохнула. — Меня Вероникой зовут.
А меня Савелий, вот и познакомились.
Я не нарушаю ваших планов?
Никаких планов у меня сегодня не было, кроме этой встречи, — заверил он.
Уведите меня отсюда, — неожиданно сказала девушка.
Куда? — хитро прищурился Савелий.
А куда хотите, — в тон ему ответила Вероника.
В таком случае — на природу, — решительно произнес Савелий.
Расплатившись за себя и за девушку, Савелий помог ей подняться и, придерживая под локоть, повел к выходу. Он повез ее в Сокольники, и весь вечер они гуляли по парку, рассказывая друг другу о своей жизни. Им было так хорошо вдвоем, что они не заметили, как прогуляли до трех часов ночи. Алкоголь выветрился из нее полностью, и, когда Савелий предложил отвезти девушку домой, она упрямо заявила, что ей хотелось бы взглянуть на его квартиру. После недолгих колебаний Савелий согласился. Когда они приехали к нему, он уложил ее на свою кровать, а сам устроился на раскладушке. Крайняя усталость и тяжкие переживания сморили девушку, и она мгновенно заснула, едва коснувшись головой подушки.
Когда Вероника проснулась, она ощутила себя совершенно обновленной, уверенной и сильной. Савелий еще спал, и она, порывшись в холодильнике, соорудила нехитрый, но вкусный завтрак. Потом подошла к спящему Савелию и несколько минут рассматривала его, словно пытаясь понять, почему этот парень, которого она знала всего лишь несколько часов, неожиданно стал для нее таким близким и родным. Ничего путного в голову не пришло, и Вероника разбудила его легким прикосновением руки.
С добрым утром, Савушка, — нежно сказала она.
С добрым утром, Ника, — улыбнулся он.
Почему Ника?
Не нравится?
Очень нравится: меня так папа называет. Спасибо тебе.
За что?
Ты сам не знаешь, за что?
За то, что не воспользовался твоим состоянием и не овладел тобой?
Вот за это я как раз тебя не благодарю, — шутливо нахмурилась девушка. — Хотя и оценила по достоинству твой жест.
У нас еще все впереди.
Надеюсь. Вставай быстрее, а то завтрак совсем остынет.
Интересная мысль. — Савелий быстро вскочил с раскладушки.