Король ничего не решает

Марс Остин

— Какой именно стол ваш? — с трудом подобрав челюсть, уточнила Вера, министр поморщился:

— Любой, за который я сяду, становится моим, туда можно сесть только по моему особому приглашению, которое рядовым не светит никогда, а специалистам и командирам может перепасть по особому случаю. Наверху тот стол, за которым мы сидели после бала, у входа, обычно мой, я там поставил такую же защиту, как здесь, только посильнее — там вообще не видно, сидит ли кто-нибудь за столом, если точно не знать, что он там. Я выключаю её, когда ухожу, или если кого-то жду, но это бывает редко.

— А у вас не бывает..? — министр прервал её, подняв указательный палец, и второй рукой прижав гарнитуру, нахмурился, тихо сказал:

— Надо же. Дохромал? Мы тогда

не придём, не будем мешать. Хорошо, жду, — убрал руку от гарнитуры и сказал Вере, с намёком на восхищение: — К Артуру сел Эрик, приполз из лазарета, изображает голодного. У него магический ожог, Док запретил ему вставать. Силён, — он с уважением качнул головой, придвинул к себе дальнее блюдо с закусками, Вера закрыла глаза и стала посылать благословения Эрику, Артуру, Булату и Доку. Министр отставил тарелку и осмотрел стол: — Ну что, чай? Только пойдём наверх, там диваны лучше.

Вере не особенно хотелось пить чай, но судя по полученной информации, ей оказывалась великая честь, и отказаться было бы некрасиво.

7.40.8 Чай с министром и лекция о ядах

Они поднялись на второй этаж, министр жестом что-то приказал специальному мальчику в костюме официанта, сел за свой стол, ближайший ко входу, Вера села напротив. Он встал и пересел, устроившись рядом с ней, она молча отодвинулась, не поднимая глаз, он придвинулся ближе, она отодвинулась ещё раз, посмотрела на ту часть дивана, которая примыкала к стене — там был широкий подлокотник, судя по стыку, вмонтированный в стену, оттуда можно было бы выбраться только тремя путями — через высокую спинку за соседний стол, под столом и по столу. Она заглянула под стол — там вполне можно было пролезть, но спинка дивана напротив упиралась в стену, и чтобы выбраться из этого угла, пришлось бы всё равно пройти вдоль дивана и мимо министра.

Министр молча наблюдал за её размышлениями, с усмешкой поинтересовался:

— И что дальше, под стол полезете?

Вера пожала плечами, подобрала подол и полезла.

Цыньянское платье имело одно неоспоримое преимущество перед карнскими костюмами и даже перед штанами — оно вообще не стесняло движений, в нём можно было сложиться улиткой в любом направлении, и Вера вынырнула по другую сторону стола через две секунды. Расправила платье и села на самый краешек дивана, чтобы у министра не было возможности сесть рядом.

Он тихо рассмеялся и полез под стол.

Выбрался и сел между Верой и стеной, осмотрелся, улыбнулся, Вера не сдержалась и улыбнулась тоже, отвела глаза. Он спросил:

— На второй круг пойдёте?

— Нет, зачем? Мне всё нравится.

— Вам нравится, когда ради вас министры ползают под столом?

— Нет, мне не нравится, когда меня загоняют в тупик.

Он осмотрелся, перестал улыбаться и неуверенно сказал:

— Вы пересели из-за того, что я блокировал вам выход?

— А вы думали, из-за чего?

— Вы говорили Артуру, что положение напротив — положение конфликта.

— Это Артур говорил, а не я.

— И тем не менее, это так, я проконсультировался у специалистов. Для переговоров без давления они рекомендуют садиться рядом или полубоком, но ни в коем случае не напротив.

— Вы собираетесь вести со мной переговоры без давления? — он молчал, ей пришлось посмотреть на него, он изобразил ироничную улыбочку:

— Если вы собираетесь дать мне наконец-то такую возможность.

Вера осмотрелась, пожала плечами и ненатурально улыбнулась:

— Возможность уйти — уже повод остаться. Я вас слушаю.

Он изобразил саркастичный кивок "благодарю за такую невероятную честь", перестал прикидываться и сказал серьёзно:

— Я хотел поговорить о вашей проблеме с едой. Я хорошо понимаю, что с вами происходит, потому что со мной это уже происходило. Меня пытались отравить с самого рождения, первый раз, который я помню, был в четыре года. Я не помню момент, когда понял, что со мной что-то не так, но помню, как

со мной сидел отец, поил, помогал и рассказывал, что это бывает и с этим придётся справиться, потому что это обязательно будет ещё не раз. Основные правила он мне рассказал, и я вам их рассказал перед балом, они простые, и вы их соблюдаете, что меня бесконечно радует. Остальное, к сожалению, проконтролировать крайне сложно, и с этим придётся смириться. Отравить вашу еду может тот, кто её готовит, и тот, кто подаёт, и здесь остаётся надеяться на очень строгую проверку этих людей. Я взял Булата не с улицы и не по рекомендации, я с ним был лично знаком и знал его много лет, а перед приёмом в отдел он прошёл очень серьёзную проверку, и проходит её каждый месяц официально и ещё пару раз в месяц она проводится, но он об этом не знает. То же самое с поварами "Чёрного кота", их подбирал Даррен, ему я доверяю как себе, но его людей я тоже периодически негласно проверяю, как и он проверяет моих, я уверен. Весь персонал тоже не с улицы, даже те, у кого нет доступа к еде, уборщики и посудомойщики, абсолютно все надёжны. И да, я знаю, что вас это не убедит. Потому что, если эти навязчивые мысли начались, они не прекратятся просто от того, что вы логически рассудите, что они необоснованны, это не так работает. Это работает нелогично, глупо и очень страшно. И с этим ничего нельзя сделать.

Вере хотелось на него посмотреть, но она продолжала смотреть на свои руки, краем глаза видя его руки, белые повязки и зажившие царапины на пальцах. Он говорил ровно и спокойно, как будто описывал ситуацию на рынке ценных бумаг, в которые не вложился, и ей не рекомендует.

— В юности я много читал о ядах и так называемых "универсальных противоядиях", о "полной нечувствительности" к ядам, о прочей волшебной ерунде. Пробовал всё, всё не работает. Универсальных противоядий нет, а даже если бы они были, то ими нельзя было бы пользоваться, потому что они делали бы пациента нечувствительным не только к ядам, но и вообще к любым лекарствам. Я ставил над собой эксперименты многократно, это привело к тому, что меня теперь крайне сложно лечить и практически невозможно обезболить. Лекарств из вашего мира это не касается, за что я вам безгранично благодарен, мы испытали спазмолитики, болеутоляющие таблетки, и универсальный сорбент, всё работает, всё уже пошло в серийное производство, если вам что-то из этого нужно, оно у вас есть в любой момент в любых количествах, подойдите к Доку, он вам выдаст. Но обязательно сообщайте ему, если что-то принимаете, он должен это учитывать и записывать в вашей личной карте, на всякий случай.

Вера молча кивнула, он продолжил:

— По поводу еды. Это не научные данные, просто мой личный опыт, хотите — пользуйтесь, хотите — нет. Есть продукты, которые отравить сложно, просто потому, что они в оболочке, которая должна быть целой — вареные в скорлупе яйца, фрукты и овощи в кожуре, орехи в скорлупе. Их нужно внимательно осматривать, можно чуть сдавить — если фрукт прокололи, из прокола пойдёт сок. Далее, вкус и запах. Полностью неощутимых ядов практически не существует, многие не опасны в малых дозах, то есть, если вы вовремя его заметите, то избежите отравления. Если вкус или запах еды кажется вам странным, или отличается от обычного, не ешьте это. На приёмах можно сказать, что блюдо пересолено, и попросить заменить, если кто-то заметит и спросит. Общий осмотр у Дока я прохожу ежедневно, и вам рекомендую. Перед сном — обязательно, потому что во сне можно не заметить ухудшение самочувствия.

Она опять кивнула, он помолчал и сказал с нотой веселья:

— Парадоксально, но самая безопасная еда — из общего котла. Крайне редко кто-то решается отравить сразу большое количество людей, потому что велика вероятность, что кто-то из них что-то почувствует и заподозрит, и тогда проверят всех. Иногда я под мороком покупаю еду на улице, у лоточников, но там есть вероятность отравиться без всякого злого умысла, так что это из области вредных советов, которые лучше не использовать. Вопросы?