Король замка
Шрифт:
При дневном свете все было иначе! Солнечные лучи проникали даже в узкие переходы старой лестницы, и она выглядела, хотя и неприветливо, но не так мрачно, как при мерцающем свете свечи.
Я подошла к входу в подземелье и остановилась, всматриваясь в темноту. Что-либо там увидеть было нелегко, даже в самый солнечный день, но через некоторое время мои глаза привыкли к сумраку и я уже могла различить очертания тесных ниш-камер. Я шагнула в подземелье. Вдруг тяжелая дверь за моей спиной закрылась, и я не смогла сдержать крика, когда рядом мелькнула черная тень и кто-то схватил меня за руку.
— Мадемуазель Лосон!
Я судорожно глотнула воздух. За моей спиной стоял граф.
— Я… — начала я. — Вы меня напугали.
— Я не сообразил, что, когда дверь закрыта, здесь очень темно, — сказал он, но дверь не открыл. Я чувствовала на себе его дыхание. — Я решил посмотреть, кто это бродит по подземелью, хотя мог бы и догадаться, что это вы. Вы интересуетесь замком и, естественно, любите его изучать… а мрачные места особенно притягательны для такой женщины, как вы, мадемуазель.
Его рука легла мне на плечо. Если бы я и захотела протестовать, у меня не хватило бы на это сил. Меня переполнял ужас — тем более леденящий, что я не знала, чего боюсь.
Его голос прозвучал совсем рядом:
— Что вы надеялись здесь обнаружить, мадемуазель Лосон?
— Сама не знаю. Женевьеве слышатся всякие звуки, и сегодня ночью мы спускались вниз узнать, в чем дело. Я пообещала, что днем мы вернемся.
— Значит, она тоже придет?
— Возможно.
Он рассмеялся. Потом спросил:
— Вы сказали, звуки? Что за звуки?
— Какой-то стук. Женевьева говорила о нем и раньше. Я заинтересовалась и сказала, что, если она его снова услышит, мы разузнаем, что это такое. Вот она и прибежала ночью ко мне в комнату.
— Я знаю, что это. Жук-точильщик пирует в старом замке. Такое случалось и прежде.
— А… понятно.
— Как вам это не пришло в голову? Вы, конечно, встречались с точильщиками в старинных домах английских аристократов.
— Приходилось. Но в замке каменные стены…
— Здесь многое сделано из дерева. — Он отошел от меня и распахнул дверь. Теперь я лучше видела тесные клетки, наводящие ужас кольца, цепи… и графа. Он был бледен. Я подумала, что выражение его лица еще более непроницаемое, чем обычно. — Если у нас завелись точильщики, они доставят нам немало хлопот.
Граф поморщился и пожал плечами.
— Вы займетесь жуками?
— Со временем. Возможно, после сбора урожая. Думаю, они не успеют уничтожить весь наш замок. Десять лет назад здесь все тщательно осматривали — должно быть, они завелись недавно.
— Вы подозревали, что в подземелье завелся жук-точильщик? И спустились проверить?
— Нет. Я увидел, как вы свернули вниз по лестнице, и пошел следом. Думал, что вы уже сделали открытие.
— Открытие? Какое открытие?
— Обнаружили какое-нибудь произведение искусства. Помните, вы мне говорили?
— Произведение искусства в темнице?
— Никогда не знаешь, где найдешь клад.
— Да, верно.
— Пока никому не говорите о стуках. Не хочу, чтобы это дошло до Готье. Он захочет пригласить специалистов прямо сейчас, а мы должны подождать, пока снимут виноград. Вы не представляете, как здесь всех лихорадит, когда поспевает урожай. Это надо видеть собственными глазами. В такое горячее время в замке будет не до рабочих.
— Но я могу передать ваше объяснение Женевьеве?
— Да, конечно. Скажите ей, чтобы она спала и не слушала никакие стуки.
Мы поднялись по лестнице. Как всегда в его присутствии, у меня было двойственное чувство: с одной стороны, меня уличили в излишнем любопытстве, а с другой — я снова с ним говорила!
На следующий день на прогулке я передала Женевьеве слова графа.
— Жуки-точильщики! — воскликнула она. — Пожалуй, они не лучше привидений.
— Чепуха. — Я рассмеялась. — Они материальны, и их можно уничтожить.
— В противном случае они уничтожат дом. Фу! Мне не нравится мысль о том, что у нас завелись точильщики. А зачем они стучат?
— Они стучат своими головками по дереву, чтобы привлечь внимание самок.
Это рассмешило Женевьеву, и нам стало веселее. Я видела, что она успокоилась.
Стоял прекрасный день. До обеда время от времени шел дождик, и теперь в воздухе стоял аромат морской травы.
Виноград безжалостно обстригли, оставив около десяти процентов самых крепких и здоровых ростков. На просторе, под солнечными лучами ягоды будут наливаться сладостью, чтобы потом из них получилось настоящее вино Шато-Гайара.
Женевьева вдруг сказала:
— Я бы хотела, чтобы вы ужинали с нами, мисс.
— Спасибо, но я не могу явиться без приглашения. В любом случае, меня вполне устраивает ужин в комнате.
— За ужином вы с папой разговаривали.
— Естественно.
Она засмеялась.
— Лучше бы она сюда не приезжала! Я ее не люблю. Думаю, она меня тоже не любит.
— Ты имеешь в виду тетю Клод?
— Вы знаете о ком я говорю, и она мне не тетя.
— Удобнее называть ее тетей Клод.
— Почему? Она ненамного старше меня. Похоже, вы все забываете, что я уже выросла. Пойдемте к Бастидам и посмотрим, как они поживают.
Недовольная разговором о Клод, она просияла, вспомнив о Бастидах, и, хотя меня тревожили ее резкие перепады настроения, я охотно повернула к красному дому с зелеными ставнями.