Король живет в интернате
Шрифт:
Однако первое ее распоряжение он выполнил беспрекословно.
Показав рукой на кровати, Раиса Павловна сказала:
— Осталось шесть свободных кроватей. Выбирай, какая нравится.
Он догадался: свободные те, которые не застелены. На них лежали полосатые матрацы и подушки без наволочек. Кровати вытянулись в комнате двумя рядами. Крайние койки возле окон кто-то уже занял, зато вторая койка слева была свободна. Рядом с ней стояла тумбочка, и Андрей положил на нее вещи.
— Прекрасно, — сказала Раиса Павловна. — А теперь
Второе распоряжение воспитательницы Андрею пришлось не по душе. Ну да, только об этом и мечтал! Нахмурившись, он стоял в нерешительности.
— Что же ты? Простыни и наволочка — перед тобой.
Ирина Федоровна очень переживала в эту минуту за сына. Не выдержав, направилась было к нему.
— Ах, господи, давай помогу.
— Зачем же, мамаша, — остановила ее Раиса Павловна. — У нас самообслуживание. Да это и нетрудно ему. Ведь он бывал в пионерском лагере?
— Как же, четыре раза отправляла.
— Ну-ну, тогда с завязанными глазами застелет! — весело сказала Раиса Павловна и предложила: — Присядьте на минутку. Скажите, как учится сын?..
Хочешь не хочешь, а придется стелить. Не стоять же истуканом. Тем более что «пичужка», как мысленно назвал воспитательницу Андрей, занялась разговором, на него не смотрит.
Сначала Андрею показалось, что пузатая подушка ни за что на свете не влезет в маленькую наволочку. Но в конце концов влезла. Потом он застелил кровать. Не очень ровно и красиво получилось, да ничего, сойдет. Будет он еще для этой пичужки красоту наводить!
Раиса Павловна не только разговаривала с Ириной Федоровной, она и на Андрея посматривала. Когда он застелил кровать, с одобрением сказала:
— На первый раз — неплохо.
Страшно он нуждается в ее похвале!
— А вещи в тумбочку положить? — с независимым видом спросил он.
— Да. Это будет твоя тумбочка для личных вещей… А пока, — добавила Раиса Павловна, иди отдыхай. Гуляй, знакомься. В восемь часов — ужин. В десять — отбой… До свидания, мамаша. Сына ждите в субботу вечером. Приезжать за ним не надо. Большой — сам доберется.
В коридоре Ирина Федоровна шепотом сказала:
— От чистого сердца говорю, Андрюша, очень мне здесь нравится. Эх, вспомнить, какое у меня было детство! Разве сравнить с тем, как о вас здесь заботятся. — Вспоминать о своем тяжелом детстве Ирина Федоровна не стала. Проговорила уважительно: — И воспитательница хорошая. Даром что росточком не вышла и не очень из себя видная, но по всему заметно — строгая и дело знает. К порядку будет приучать…
Андрей молчал. Пока он мало что видел для себя хорошего.
Первый день
Три вещи произвели на Андрея впечатление. Во-первых, макет искусственного спутника Земли над входом в школу. Из гипса были отлиты раскрытая книга и полушарие Земли, а над ним — на никелированной дуге, блестящий, как зеркало,
Затем ему, доставило удовольствие походить вокруг одноэтажного здания школьной мастерской. Окна мастерской были настолько широки, что стены казались целиком стеклянными. Расположены окна низко — смотри сколько угодно, что находится внутри. А посмотреть было на что. Там стояли токарные, фрезерные, сверлильные станки, электроточило, верстак с тисками. Андрей знал эти станки. Он в своей школе не раз ходил на экскурсии по заводам. Однажды удалось даже чуточку поработать на токарном станке. Правда, ему разрешили только повернуть ручку суппорта, но все равно считалось, что он работал.
Понравился и пруд, похожий на цифру 8. Посредине, через узкую горловину, был перекинут серебристый, словно воздушный, мостик. На берегу росли плакучие ивы с опущенными до воды ветвями, под ивами стояли скамейки. Уютный уголок. Одно нехорошо: девчонок туда посходилось — не подступиться. Если бы не девчонки, он и сам с удовольствием посидел бы под ивами. Совсем бы неплохо. Погода, хмурившаяся с утра, во второй половине дня понемногу разгулялась. Сквозь тучи порой выглядывало солнце, и становилось тепло.
Незадолго до ужина произошла встреча, которая и насмешила и озадачила Андрея. Шел он, насвистывая, — вдруг откуда ни возьмись толстячок навстречу выкатился: Петя-замзав. Андрей преградил ему дорогу:
— Милорд, вам не кажется, что мы знакомы?
Тот захлопал белесыми ресницами.
— А-а, — узнал Петя, и кожа на его лбу поползла вверх.
— Не «а», а седьмой «Б».
Еще больше удивился Петя:
— В нашей школе будешь учиться?
— Ты сильно догадливый, — усмехнулся Андрей. — Чего бы я коптил здесь небо! Ну, как поживают твои солдаты?
— Сам ты солдат! — помрачнев, обрезал замзав. — И нет тебе до них никакого дела!
— Во-первых, — наставительно произнес Андрей, — я не солдат. Я — Король. Во-вторых, надо разговаривать вежливее. А то возьму тебя двумя пальцами (он страшно выкатил глаза и протянул растопыренные пальцы к Петиному горлу), и пикнуть не успеешь.
Но что-то Петя не очень испугался.
— Не распускай руки! Не на улице. Вот вызовут на совет коллектива — дадут жизни! Света из тебя отбивную котлету сделает.
— Это какая Света? Которую на помощь тогда звал?
— А ты думал!
— Ну и что? Бить будут на этом совете?
Петя презрительно окинул его взглядом, как бы говоря: здоровый ты, а дурак!
— Не бить, а внушать, — рассудительно сказал он и, не желая больше попусту тратить время, пошагал своей дорогой.
«Ишь ты, — невесело раздумывал потом Андрей. — Козявка, а тоже важничает, ершится: не тронь! В какой-то совет пожалуется! Нет, надо сразу показать себя. А то не успеешь и оглянуться, как на шею сядут».