Король живет в интернате

Добряков Владимир Андреевич

Встреча

Не все коту масленица — подошла очередь дежурить и Андрею. В пятницу, после завтрака, он, Митяй и Кравчук, назначенные дежурными по коридору, собрались возле окна и начали совещаться. Нет, они не совещались о том, как быстрее убрать коридор. Их занимало другое: а есть ли вообще необходимость делать уборку? Митяй, поглядев с тоской в конец длинного коридора, поморщился:

— Собственно, мы ж не работать сюда пришли, а воспитываться.

Иван Кравчук,

стоя с засунутыми в карманы руками, лениво шевельнул выпиравшими под курткой лопатками и безнадежно сказал:

— Ну, допустим, уберем. А через час опять набросают.

Андрей чувствовал себя более ответственным за уборку. Только что в столовой Маргарита Ефимовна вежливо и, будто конфузясь, напомнила ему о дежурстве. Именно ему напомнила.

— Хоть бумажки, что ли, собрать? — нерешительное проговорил Андрей. — Вон огрызок яблока валяется.

Митяй оживился:

— Это другое дело! Против этого кто возражает! Эй, мошкара! — крикнул он трем малышам из первого «Б», бегавшим друг за дружкой. — Раз пришли дежурить, то нечего задаром подметки рвать! Видите — бумажки, огрызки! А ну, пулей! Все собрать!

Малыши с удовольствием понеслись выполнять поручение. А все-таки неплохо, что в помощь им дали первоклашек, хоть есть, кому приказывать.

В конце коридора показалась Маргарита Ефимовна. Высокая, угловатая, она шла не быстро и не очень решительно. То, что Кравчук стоял, засунув руки в карманы, Шашаев что-то, смеясь, рассказывал, а Королев, сидевший на подоконнике, не поднялся, когда она подошла, смутило воспитательницу.

— Вы почему-то не работаете, — сказала она, близоруко щурясь. — Вероятно, не нашли, где лежат щетки и тряпки?

Андрей слез с подоконника и хмуро сказал:

— Сейчас поищем.

Митяю меньше всего хотелось идти за тряпками и заниматься уборкой.

— А почему мы обязательно должны работать? — в упор глядя желтыми, рысьими глазами на Маргариту Ефимовну, спросил он. — Нас же должны воспитывать, а не заставлять работать.

Грубо он это сказал, дерзко. Воспитательница могла бы и рассердиться. Но не рассердилась.

— Ах, мальчики, — сочувственно произнесла она, — вы глубоко заблуждаетесь. В том-то и дело, что для правильного, гармоничного воспитания невозможно обойтись без привития разнообразных трудовых навыков. Иначе неизбежна односторонность развития. Поясню это на примере…

Отчего сначала Андрей решил, что Маргарита Ефимовна молчаливая? Еще какая разговорчивая! Уже давно малыши подобрали бумажки, а воспитательница все говорила и говорила, как важно и полезно овладеть трудовыми навыками.

Неожиданно около них появился старший воспитатель.

— Почему не убирается коридор? Где дежурные?

— Дежурные? Вот они, — смутившись, ответила воспитательница. — Я как раз объясняю мальчикам…

— Гм… — взглянув на часы, проговорил Леонид Данилович. — Однако пора бы уже начинать уборку. Давно пора.

Кузовкин не стал рассказывать ребятам о пользе трудовых навыков. Когда,

по его распоряжению, были принесены щетки и тряпки, он тотчас расставил малышей вытирать пыль с подоконников и радиаторов, а старшеклассникам посоветовал, как быстрее и лучше вымести коридор. Но и после этого старший воспитатель не ушел — смотрел, поправлял, сам брал в руки щетку.

— Шевелитесь, шевелитесь! Веселей!

От его покрикиваний веселей никому не было, а вот шевелиться приходилось.

«Этот похлеще Раисы Павловны будет», — невесело подумал Андрей.

Уходя, Кузовкин предупредил:

— На халтурку не рассчитывайте. Обязательно приду и проверю. Плохо выметете — придется повторить.

Андрей трудился без всякой охоты. На улице солнце светит, ребята бегают, играют, а тут работай, мети этот бесконечный дурацкий коридор!

Но постепенно в этом однообразном махании щеткой Андрей нашел даже некоторое удовольствие. Оказывается, если поставить себе какую-нибудь цель, то работа становится интересней. Можно, например, так сказать себе: «А ну, успею вымести до дверей спальни, пока сосчитаю до ста?» Кажется, ничего хитрого, а работать веселей. Быстро подвигается дело. Растет и растет темная кучка грязи.

Иван Кравчук тоже трудился молча и сосредоточенно.

Зато Митяй был неисправим. Еще и на копейку не наработал, а шуму — на целый рубль. Что ни минута, то слышался его грозный крик:

— Эй, барбосы! — распахивая дверь чьей-то спальни, орал он. — Что, ваш сор мы будем убирать? Обрадовались, подмели и — в коридор! А ну, прибирайте! Живо!

Только кончил там переругиваться снова — шумит:

— Эй, щепка! Третий раз ходишь туда-сюда. Чего» надо? И ноги небось не вытираешь?

А когда из спальни пятого «Б» вышел парнишка с булкой в руке, Митяй, разумеется, закричал:

— Что, в столовой не успел наесться?

— А тебе что? — нахмурился тот. — Мешаю?

— А то, что катись отсюда! Тоже мне, крошками, будет сорить!

Андрей, услышав голос парнишки, взглянул в его сторону, и на душе отчего-то сделалось тревожно. Где он слышал этот голос? Где видел этого парнишку? Черноглазый. Курносый нос… Где же видел его?.. И вдруг Андрея бросило в жар. Вспомнил! Улица Гастелло? Это же парнишка, которого он записал вратарем в «футбольную команду»! Тот, что принес рубль сорок и сказал, что больше не мог достать. Его, кажется, Сенькой зовут.

Вот так встреча! Что же теперь будет, если Сенька узнает его? И сколько Андрей ни думал, выходило — плохо. Совсем плохо. Сенька, конечно, страшно зол на него, и если узнает Андрея, то может обо всем рассказать в школе. А дома-то своим дружкам, которые пострадали вместе с ним, наверняка доложит. А те матерям, отцам скажут. А уж те… Нет, лучше и не думать, что его ожидает.

Но может ли Сенька узнать его? Тогда Андрей был совсем иначе одет, прическа была другая. Вон Петя-замзав увидел Андрея без всякой маскировки, и то не сразу вспомнил…