Королева Марго
Шрифт:
Бой был жестокий, но короткий. Во время четвертого выпада Морвель почувствовал, как в его горло вонзается холодная сталь; он сдавленно вскрикнул, упал навзничь и, падая, опрокинул лампу, которая тут же потухла.
Де Муи, пользуясь внезапной темнотой, сильный и ловкий, как гомеровский герой, стремглав бросился в переднюю, сбил с ног одного стража, отпихнул другого, мелькнул, как молния, мимо двух, стоявших у входной двери, выпустил еще две пули, оставившие выбоины на стенах коридора, и теперь уже мог считать себя спасенным, имея еще один заряд в пистолете в придачу к шпаге, наносившей такие страшные удары.
На мгновение де Муи задумался: бежать ли ему к герцогу Алансонскому, как будто бы открывшему свою дверь, или попытаться уйти из Лувра. Он принял последнее решение, не очень быстро пробежал по галереям, одним прыжком перемахнул через десять ступенек вниз, к пропускной калитке, сказал пароль и проскользнул мимо часовых, крича:
— Бегите туда: там убивают по приказанию короля!
Воспользовавшись растерянностью караульных, озадаченных этими словами, тем более что им предшествовали выстрелы, де Муи спокойно дошел до переулка Кок и скрылся в темноте, не получив ни одной царапины.
Это произошло как раз в то время, когда Екатерина остановила командира своей охраны, сказав ему:
— Побудьте здесь, я посмотрю сама, что там происходит.
— Мадам, — ответил командир, — все же опасность, которой может подвергнуться ваше величество, требует, чтобы я вас проводил.
— Останьтесь здесь! — приказала Екатерина уже более властным тоном. — У королей есть более мощная охрана, нежели меч.
Командир остался в комнате.
Екатерина сунула ноги в бархатные ночные туфли, взяла лампу, вышла из опочивальни в коридор, еще наполненный пороховым дымом, и двинулась, бесстрастная, невозмутимая, как призрак, к покоям короля Наваррского.
Всюду царила тишина. Екатерина подошла к двери, переступила через порог и увидела в передней Ортона, лежавшего без чувств.
— Так! Вот слуга; очевидно, дальше найдем и господина!
И она вошла в следующую дверь; здесь ее нога наткнулась на какой-то труп, она опустила лампу: это лежал мертвый стражник с разрубленной головой. В трех шагах от него лежал начальник, раненный пулей, и испускал последний хриплый вздох.
Наконец, еще дальше, у кровати, лежал третий, смертельно бледный; кровь лилась у него из двух ран на шее, он судорожно двигал руками, стараясь приподняться.
Это был Морвель.
Дрожь пробежала по телу Екатерины. Она посмотрела на пустую кровать; оглядела всю комнату, тщетно стараясь найти среди этих людей, плававших в собственной крови, желанный труп.
Морвель узнал Екатерину; глаза его с ужасом расширились, и он в отчаянии протянул к ней руки.
— Где он? — спросила королева тихо. — Куда девался? Негодяи, вы его упустили!
Морвель попытался выговорить какие-то слова, но из его раненой гортани вырывались лишь невнятные свистящие звуки, красноватая пена окрасила губы, он замотал головой от бессилия и боли.
— Говори же! — крикнула Екатерина. — Говори! Скажи хоть слово!
Морвель показал на свое горло, снова издал нечленораздельные звуки, предпринял отчаянную попытку заговорить, но только захрипел и потерял сознание.
Екатерина огляделась: вокруг нее лежали одни трупы или умирающие; кровь текла ручьями, и могильное безмолвие царило на месте действия.
Она еще раз попробовала спросить Морвеля, но не могла привести его в сознание. Морвель лежал не только безгласен, но и недвижим: из-под его колета выглядывала какая-то бумага — это был приказ об аресте короля Наваррского. Екатерина выхватила его и спрятала у себя на груди.
В эту минуту сзади чуть слышно скрипнула половица; Екатерина обернулась и увидела герцога Алансонского, стоявшего в дверях спальни, — он не удержался, пришел на шум и остолбенел от представшего его глазам зрелища.
— Вы здесь? — спросила Екатерина.
— Да, мадам. Боже мой, что произошло? — в свою очередь, спросил герцог.
— Франсуа, идите к себе; вы скоро узнаете, что произошло.
Герцог Алансонский не был так уж неосведомлен о происшедшем, как думала Екатерина. Едва в коридоре раздались шаги солдат, он стал прислушиваться. Когда же герцог увидал людей, входивших к королю Наваррскому, то, сопоставив это со словами, сказанными ему Екатериной, он догадался, что должно было произойти, и радостно предвкушал минуту, когда более сильная рука уничтожит его опасного союзника.
Вскоре выстрелы и торопливо удалявшиеся шаги привлекли внимание герцога; он увидал, как в узкой полоске света, падавшего из его чуть приоткрытой двери на лестницу, мелькнул хорошо знакомый вишневый плащ.
— Де Муи! — воскликнул он. — Де Муи у моего зятя! Но это невозможно! Неужели это Ла Моль?
Герцог встревожился. Он вспомнил, что молодой человек был ему рекомендован самой Маргаритой, и, желая убедиться, что бежавший человек — Ла Моль, быстро поднялся в комнату молодых дворян. Там никого не было, но в углу висел знаменитый вишневый плащ. Сомнения его рассеялись: значит, это был не Ла Моль, а де Муи.
Герцог, бледный, дрожа от страха, как бы гугенот не попался и не выдал заговора, сейчас же побежал к пропускной калитке Лувра. Там он узнал, что вишневому плащу удалось благополучно проскользнуть, крикнув, что в Лувре убивают по приказанию короля.
— Он ошибся, — прошептал герцог Алансонский, — не короля, а королевы-матери!
Герцог вернулся на арену боя, где и застал Екатерину, бродившую, как гиена, среди трупов.
По приказанию матери юноша ушел к себе, притворясь послушным и спокойным, несмотря на большое душевное смятение.
Екатерина была в отчаянии от неудавшегося покушения; она позвала командира своей охраны, приказала убрать трупы, отнести раненого Морвеля к нему домой и запретила будить короля.
— Ох! И на этот раз он ускользнул! — шептала она, возвращаясь в свои покои. — Десница Божия простерлась над этим человеком, он будет царствовать! Да, будет царствовать!
Перед тем как открыть дверь в спальню, она провела рукою по лбу и сложила губы в свою обычную улыбку.
— Мадам, что там такое? — спросили в один голос все присутствовавшие, кроме баронессы де Сов, которая была до такой степени испугана, что не могла говорить.