Королева-пугало

Салисбери Мелинда

Наконец, Эррин развернула кусочек бумаги, где были кристаллы. Сал Салис. Соль солей. Она посмотрела на нас, я задержала дыхание, и она высыпала их в смесь.

Я не знала, чего ждала, но ничего не произошло.

Мерек судорожно выдохнул, он тоже ждал, что что-то случится.

— Опус Магнум не меняется, пока не добавишь кровь, — сказала Эррин.

— Конечно, — сказала я и закатала рукав. — Мне нужно сесть?

Эррин замешкалась.

— Я должна кое-что тебе рассказать. То, что знают только алхимики.

Мерек,

все еще сжимающий мою руку, шагнул ко мне ближе.

— Что? — спросил он.

Эррин смотрела мимо нас.

— Расскажи, — попросила я.

— Вы должны знать, что сила алхимии почти целиком содержится в крови алхимика, — сказала Эррин, я кивнула, потому что уже знала это. Так говорила мама. Эррин посмотрела на Мерека. — Кровь — активирующий ингредиент. Эликсир становится Эликсиром, когда Сайлас добавляет свою кровь. Иначе это просто Опус Магнум, базовое зелье. Так и с Опус Мортемом. Он ядовит, да. Он убьет любого смертного. Но для Аурека его опасным делает кровь Твайлы. Понимаете?

— Вроде бы, — сказал Мерек.

— Хорошо. Какова признанная в книгах цель алхимии?

— Превратить основные металлы в другие вещества, — сказал он. — Превратить свинец и железо в золото, используя Опус Магнум.

— И если активный ингредиент в Опус Магнуме кровь…

— Железо в крови человека.

Эррин кивнула.

— Да. Каждый раз, когда алхимик исполняет алхимию, он смешивает кровь с Опус Магнумом, меняя его. И это меняет часть алхимика, — она сделала паузу. — Все они прокляты. Проклятие аурумщиков называется Цитринитас, оно превращает их часть в золото. Настоящее. И они не знают, какая часть будет повреждена. Это может быть палец, ноготь… что-то важное…

И тут я поняла. И понимание ударило меня волнами.

— О боги, — все во мне содрогнулось.

— Погоди… Сайлас?

— Проклятие зельеварщиков называется Нигредо. Это похоже на смерть плоти. Он исцеляет, но страдает сам. Пока это только его руки. Если он продолжит, это могут быть его ноги. Он сможет использовать их, но плохо. И будет чем дальше, тем хуже.

— Думаешь, если Твайла добавит кровь в Опус Мортем, то активирует проклятие? — озвучил мои мысли Мерек, и я посмотрела на Эррин.

— Не такие проклятия. Она не зельеварщик или аурумщик.

— Тогда кто я?

— Не знаю. Не думаю, что для тебя могли придумать название.

— Когда ты собиралась рассказать нам? — голос Мерека был натянуто спокойным, я себя чувствовала иначе.

— Не было смысла, пока не было всех ингредиентов.

Мерек сжимал мою ладонь так сильно, что мне стало больно, и я отпрянула. Он на миг расстроился, а потом смерил Эррин взглядом, словно и это была ее вина.

— Мерек, — тихо сказала я, он повернулся ко мне. — Я все равно должна это сделать. Ты ведь это понимаешь?

— Но мы не знаем, что произойдет. Ты можешь… — он сглотнул. — Скажи ей, — потребовал он у Эррин. — Скажи, что это подождет, пока она не обдумает и не придет к правильному решению.

Эррин беспомощно посмотрела на меня.

— Если ты хочешь…

— Конечно, нет, — немного хотелось. Но я понимала, что не могу медлить. Но для меня было важно, что они бы дали мне выбор. Что Мерек хотел, чтобы у меня было время обдумать выбор. Я посмотрела на них. — Я выбираю это, — громко сказала я. — Я понимаю, что может произойти. Это не вина Эррин. Перестань кричать на нее.

— Знаю, — он выглядел так разбито, что я потянулась и обхватила его лицо ладонями.

— Я буду в порядке.

Он прижался лбом к моему лбу, положил ладони поверх моих.

— Обещай мне.

— Обещаю.

— А если нет?

— Тогда, надеюсь, ты не будешь злиться на мою ложь.

Он вздохнул, чуть не улыбнувшись.

— Я останусь с тобой.

Я на миг закрыла глаза, а потом отодвинулась от него и повернулась к Эррин.

— Начнем.

Она протянула мне маленький ножик. Пока мы с Мереком говорили, она продолжила работать, разлила зелье в семь склянок.

— По капле в каждую, — сказала она. — Нужно проткнуть палец и ждать, пока выступит капля. Потом я прижму к ней склянку, мы дадим им смешаться.

Я кивнула. Семь склянок — семь попыток убить его.

— Нужно так много? — спросил Мерек, я зашипела на него.

— Готова? — спросила Эррин.

Я вдруг вспомнила комнату Предсказаний, как ждала, пока Ральф возьмет мою кровь. Как странно, что все пришло к этому. Как странно, что теперь я давала кровь для создания яда. Как похоже, но как отличались ситуации.

Я взяла нож и сделала первый порез.

Я вдохнула сквозь зубы, я и забыла, как это больно. Мы смотрели, ждали, пока выступит кровь из маленького пореза. Он расцвел красным, капля не успела побежать, Эррин прижала первую склянку к порезу и наклонила, кровь смешалась с Опус Мортемом. Яд стал ослепительно-белым, и Мерек смотрел на меня так пристально, что было странно, что у меня не появились синяки, что я еще не закрывала его лицо руками.

— Что такое? — спросила я, лед наполнял вены. — Что со мной происходит?

Эррин взглянула на меня.

— Твои волосы.

— Еще на месте, — я потянула за пряди. — О.

Часть стала белой, как у Сайласа и Аурека. Это было неожиданно среди рыжего. Но могло быть намного хуже.

— Это оно?

Эррин кивнула, Мерек опустил руки и медленно дышал.

— Вот как, — сказал он. — Простите. Я… Слава богам, — он отвернулся и провел руками по голове.

— Больно? — спросила Эррин.

— Нет. Кроме пореза, — я посмотрела на спину Мерека и улыбнулась.