Королевские игры

Фэйзер Джейн

Томас встал, расправил камзол, встряхнул кружева на рукавах. Взглянул на сестру и одобрительно кивнул. Вот кому можно было позавидовать: глаза блестят, на щеках розовеет здоровый румянец.

– Пойдем.

Они вошли в сумрачный кабинет. Как и вчера, секретарь сидел за огромным столом. Услышав шаги, он поднял голову и, в свою очередь, пристально посмотрел на кузину.

– Одеваешься со вкусом, - заметил он одобрительно.
– Или кто-то помогает выбирать наряды?

– Нет, сэр. Все решаю

сама.

– Замечательно. Платье сидит прекрасно и очень идет. А новый рисунок покажешь?

– Я оставила грифельную доску в приемной, сэр.

– Так принеси.

Розамунда поклонилась и послушно направилась к двери. Спрятать набросок она не могла, как не могла и притвориться, что придумала композицию. Сейчас господин секретарь королевской канцелярии узнает, что она была в театре, и Томасу достанется не на шутку. Может, как бы случайно стереть мел?

– Пожалуйста, сэр.

Розамунда с поклоном положила рисунок на стол. Линии слегка утратили четкость, однако все равно остались узнаваемыми.

Секретарь посмотрел и грозно нахмурился. Встал, с дощечкой в руках подошел к окну и снова принялся разглядывать.

– Что это за сцена?

Розамунда виновато взглянула на брата и честно ответила:

– Театр, сэр. Пьеса мастера Кида о принце датском.

Томас застонал. Господин секретарь пронзил кузена гневным взглядом.

– Ты водил девочку с театр?

Возмущению не было предела.

– Брат не хотел, сэр, это я его уговорила, - бросилась на защиту Розамунда.
– Никто меня не видел, никто не узнал.

К счастью, о продолжении вечера можно было не докладывать.

– Я разговариваю не с тобой, а с мастером Уолсингемом, - оборвал вельможа.
– О чем ты думал, Томас?

– Право, сэр, ее действительно никто не видел. Даю слово.

Если не считать Уила Крейтона и Томаса Уотсона, подумала Розамунда.

Сэр Фрэнсис испепелил виновного взглядом и заключил:

– Твое счастье, если так и есть.
– Он вновь посмотрел на рисунок.
– Розамунда, нарисуешь эту сцену пером на бумаге. Сегодня же, после того как леди Уолсингем закончит свои наставления. Хочу посмотреть, с какой точностью тебе удастся передать сцену на более долговечном материале.

Розамунда вздохнула с облегчением и почти благодарно поклонилась. Она не представляла, каким образом господин секретарь собирается использовать работу, однако радовалась возможности загладить вину.

Сэр Фрэнсис взял с дальнего конца стола маленький колокольчик и позвонил. Дворецкий явился немедленно, и вельможа приказал:

– Спросите мою супругу, не соблаговолит ли она прийти сюда.

Слуга молча поклонился и исчез, бесшумно закрыв за собой дверь. Сэр Фрэнсис тем временем обратился к кузену:

– Ты ввел в курс дела мастера Марло?

Томас обрадовался возможности сменить тему и с готовностью ответил:

– Да, сэр. Не далее как завтра утром он отбывает с пакетом в Нидерланды.

– Отлично. Отправь вместе с ним своего человека, Фрайзера - пусть последит. Я бы послал Робина Поули, но тот занят.

Розамунда слушала и запоминала каждое слово, хотя и не до конца понимала смысл разговора. Судя по всему, джентльмены считали юную особу настолько глупой, что не стеснялись беседовать открыто; скорее всего думали, что она или не услышит, или не сообразит, о чем речь. Что ж, в обоих случаях высокомерные умники ошибались. А если что-то пока и осталось неясным, то постепенно жизнь даст ответы на все вопросы.

– А вот и наше милое дитя!
– послышался теплый приветливый голос, и в комнату вплыла леди Урсула Уолсингем.

Впрочем, скорее, не вплыла, а протиснулась: широкая и жесткая юбка шелкового фиолетового платья с трудом вписалась в дверной проем.

– Ну, крошка, позволь на тебя посмотреть.

Розамунда в очередной раз склонилась в почтительном реверансе, правда, на этот раз не выпрямилась до тех пор, пока почтенная дама не взяла ее за руку, приглашая встать.

– Очаровательно, просто очаровательно.- Леди Уолсингем приподняла пальцем округлый подбородок Розамунды, разглядывая ее милое личико.
– Сделаем из тебя настоящую красавицу, моя девочка, на зависть всем придворным дамам.

– Не советую, дорогая жена, - сухо предостерег сэр Фрэнсис.
– Меньше всего на свете дебютантке следует привлекать внимание этих кошек, к собственной персоне.

– Что за чепуха, - безмятежно улыбнулась Урсула.
– Не забывайте, что я непременно обучу милое дитя, как с ними обращаться. Пойдем же, дорогая; не будем мешать джентльменам в их работе. Попрощайся с братом - он, конечно, будет часто тебя навещать.

Розамунда пробормотала слова благодарности, поцеловалась с Томасом, поклонилась сэру Фрэнсису и вслед за наставницей направилась к двери.

– Дайте девочке хорошую бумагу, перья и чернила. Сегодня ей предстоит выполнить мое задание, - распорядился господин секретарь.

Леди Урсула обернулась и недовольно взглянула на мужа.

– Вам, конечно, лучше знать, сэр, но так ли уж обязательно работать именно сегодня? Не лучше ли сначала устроиться на новом месте?

– О, уверен, что мистрис Уолсингем с радостью примется за дело, - сухо возразил сэр Фрэнсис.
– Для нее это не работа, а любимое времяпровождение.
– Он показал на лежащую на столе грифельную доску.
– Не забудь свои принадлежности, Розамунда. Мечтаю уже за обедом увидеть плоды твоего творчества.