Королевский крест
Шрифт:
— Приходилось видеть людей в таком положении, да?
— Приходилось, — кивнул Барабао.
— И все боялись перевернуть карту?
— Все.
— Знаешь, а ведь в жизни каждого игрока наступает момент, когда трудно перевернуть следующую карту. Когда страшно перевернуть следующую карту. Я думал, что с моими-то талантами смогу избежать этой участи. — Крылов грустно усмехнулся. — Не избежал. Я никогда не думал, что окажусь за чужим столом. Что открою игру, которая окажется мне не по зубам.
— Испугался?
— Задумался.
— Это хорошо.
— Ничего хорошего, — спокойно продолжил Никита. — Неправильные мысли лишают уверенности.
— Бывает и такое, — согласился Барабао. — Но чаще хладнокровные размышления помогают. Отвлекись от того, что надо открыть следующую карту. Сосредоточься. Продумай свой шаг. Бросок. Или удар. Приготовься и иди вперед. Потому что там, позади, ты уже был. А здесь не место для отдыха, здесь надо бороться.
— Играть.
— Да, играть. Но только по правилам.
— За свой кусок пирога бьются без всяких правил, — заметил Крылов.
— Это в жизни, — буркнул маркиз. — Но раз уж ты открыл «Королевский Крест», то будь добр не жульничать.
— А разве «Королевский Крест» это не моя жизнь?
— Да, это твоя жизнь. Но сейчас ты в нее не живешь, а играешь. Уловил тонкость?
— Уловил, — хмуро бросил Крылов.
— Тогда я скажу тебе еще кое-что, чел Никита, — неожиданно жестко произнес Барабао. Он даже поднялся со своего импровизированного кресла и подошел к краю стола, чтобы оказаться ближе к Игроку. Чтобы смотреть прямо в его глаза. — Я нарушу свои собственные правила, но скажу. Помнишь, как ты возмутился, услышав, что в «Королевском Кресте» все зависит от расклада?
Крылов молча кивнул.
— Мне понравился твой гнев, чел Никита, действительно понравился. Если хочешь спастись, продолжай думать так же. Продолжай рассчитывать только на себя. Продолжай верить в свое мастерство и свою удачу. Если сам себя не подведешь — выпутаешься отовсюду.
— Но…
Никита удивленно тряхнул головой. Открыл и закрыл глаза, но Барабао исчез. Только что стоял на столе, рядом с креслом из книг, и вот растворился или стал невидимым. Или сделал что-нибудь еще, доступное лишь волшебным созданиям.
— Но…
— Я вам не помешал?
Крылов резко обернулся.
Они в кабинете, и совершенно непонятно, почему он не услышал шагов. Лысый мужчина в сером костюме, вместо галстука под воротником сорочки красуется крупный алый камень. Хрупкая девушка в элегантном платье, вызывающий фиолетовый макияж смотрится на ее лице необычайно изысканно. И двое широкоплечих позади. Куда же в наше время без широкоплечих?
— Кто вы?
— Вы Никита Крылов? — осведомился лысый вместо ответа.
— Да.
— Меня зовут Александр Бруджа. Барон Александр Бруджа. — Он небрежно указал на разложенные перед Никитой карты. — Я хозяин Колоды Судьбы.
Цитадель, штаб-квартира
Великого Дома Навь.
Москва, Ленинградский проспект,
6 ноября, суббота, 11.32
Где именно располагался кабинет князя, не знал никто. Возможно, глубоко-глубоко под Цитаделью, в недоступных подвалах, в наполненных древним ужасом лабиринтах, в которые боялись забредать даже обитатели подземелий осы. Возможно, находился на крыше, под самыми звездами, чтобы повелитель мог без помех наслаждаться чернильной тьмой падающей на землю ночи. Возможно, прятался среди небольших флигелей, разбросанных по внутреннему двору Цитадели, ведь некоторые из них, хранящие особые тайны Нави, были опечатаны уже тысячи лет. Возможно… Возможно было все, но точно, абсолютно достоверно, об этом не знал никто, даже Сантьяга, который проникал в главную залу Темного Двора так же, как все остальные: через черную дверь в одном из коридоров Цитадели. Через дверь, за которой пряталась капля вечной Тьмы.
— Я абсолютно уверен, что маркиз Барабао проснулся. Это значит, что Колода Судьбы активизирована, кто-то начал партию в «Королевский Крест».
— И ты, разумеется, догадываешься, кто это, — проскрипела черная фигура, замершая в простом деревянном кресле с высокой прямой спинкой.
Мрак старательно рассеивал контуры князя, скрывая от Сантьяги подлинный облик повелителя. Впрочем, комиссар прекрасно знал, кто скрывается во тьме.
— Разумеется, догадываюсь.
— Но не идешь проверять свою догадку.
— И не пойду, — кивнул Сантьяга. — Ни один нав не приближался к Колоде Судьбы более восьмидесяти лет, за это время успели выветриться все следы. Даже самые незаметные. Алое Безумие не почувствует ничего, и барон…
— Ты думаешь, он здесь?
— Надеюсь.
— Опять «надеюсь»?
Тьма у ноги комиссара сгустилась в нечто, напоминающее табурет. Сантьяга немедленно поставил на него ногу, оперся локтем на бедро и задумчиво положил подбородок на ладонь.
— Или мы будем осторожными, или наш замысел полетит к чертям.
— Опять человские идиомы!
Сантьяга вежливо улыбнулся. Под черным плащом неразборчиво заклокотало.
— Ты придумал слишком сложную интригу, — произнес наконец князь. — События происходят сами по себе, нет никакого контроля.
— Зато есть много сигнальных колокольчиков. Они звонят, и я вижу, что все идет как надо.
— Ладно, делай что хочешь, — сдался повелитель Темного Двора. Даже он не мог состязаться со своим комиссаром в выстраивании интриг. — Барон-то здесь?
— Здесь, — подтвердил Сантьяга. — Здесь. И уже испытывает нетерпение.
Офис клана Треми.
Москва, улица Вятская,
6 ноября, суббота, 11.33
Первой мыслью было позвонить Сантьяге. Появление Александра Бруджи — событие неординарное, лидеры Саббат, мягко говоря, не очень любили посещать Тайный Город, и только сверхважные обстоятельства могли заставить барона отправиться в логово злейших врагов. Вот из-за этих самых неизвестных обстоятельств Захар и не торопился отправлять сообщение в Темный Двор. Зачем приехал Бруджа? С делами военными? Пустить кровь старинным неприятелям? Сомнительно, весьма и весьма сомнительно. Епископ Треми был достаточно циничен, чтобы понимать, что фигуры уровня барона Александра в бой не ходят, на это есть смертники. И даже гипотетическая возможность нанести мощный удар по Великим Домам не заставит их покинуть надежное убежище. Войну военными действиями не выигрывают, а значит, за визитом Бруджи стоит нечто иное. Нечто такое, что заставило истинного кардинала рискнуть жизнью. В приставке «истинный», судя по всему, и таилась разгадка: да, барон Александр — враг, но семейного патриотизма в нем гораздо больше, чем во всех его фанатичных последователях, вместе взятых. И за этот патриотизм Захар Бруджу уважал. И кровью, проклятой своей кровью почуял, что дело, приведшее барона в Тайный Город, имеет значение для всех масанов.