Королевский крест
Шрифт:
— Я решил посмотреть, не осталось ли записи убийства.
— Правильно, — кивнул Эльдар. — Ты молодец, я об этом не подумал.
— И вот что нашел.
Даньшин отдал Ахметову диск.
— Что-то важное?
— Посмотрите сами.
Эльдару не понравился тон начальника охраны. Очень не понравился. Ахметов молча вернулся к столу, вставил диск в компьютер и запустил просмотр. Спальня Никиты, постель в полном беспорядке: одеяло съехало на пол, подушки разбросаны, простыня сбилась — ложе бурной любви. На кровати двое. Никита и Анна. АННА! Черные волосы распущены, скользят по плечам, падают на лицо, на глаза… Рот приоткрыт. Она стонет, кричит. Она целует Никиту и снова стонет. Она потная и усталая. Она не отпускает Никиту, оставляет его лежать на ее бедрах. Снова целует. Ей хорошо.
Лицо Ахметова окаменело.
— Запись сделана два дня назад.
— Я вижу, — негромко сказал Эльдар.
И, только сейчас осознав, что Даньшин не сводит глаз с монитора, выключил запись и монитор. Надавил на кнопку машинально. Некоторое время смотрел на почерневший экран. Не видел своего отражения. Видел лишь мертвую черноту. На экране. Перед глазами. В душе.
Сейчас его не смогла бы свалить даже лошадиная доза снотворного.
— Мне очень жаль, — пробормотал начальник охраны.
— Мне тоже, — в тон ему ответил Эльдар.
— Я могу идти?
Вместо ответа Ахметов закурил сигарету, откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на Даньшина. Прищурился. Выпустил дым. Галстук Эльдар снял, воротник рубашки расстегнул, но дышать все равно было трудно. Что-то давило на горло. Или комок подступил. Ахметову нечасто приходилось переживать подобные моменты, и он не очень хорошо понимал, что ему мешает.
Но он справился. Затянулся глубоко, очень глубоко, прожег дымом дорогу, сглотнул и понял, что может нормально говорить.
— Я могу идти?
— Послушай, Володя, ты хороший человек. Верный.
Даньшин настороженно посмотрел в черные глаза Эльдара. Он не понимал, куда клонит Ахметов.
— Э-э…
— Ты умный.
— При чем здесь…
— Ты прекрасно знаешь о наших проблемах. Ты прекрасно знаешь, что сейчас мы с Никитой должны стоять плечом к плечу. Просто ради того, чтобы выжить. Ты ведь знаешь это, так?
— Знаю, — против воли кивнул Даньшин, завороженный холодным пламенем черных глаз Ахметова.
— Вот и ответь, Володя, зачем ты мне эту запись показал СЕЙЧАС?
Книжный магазин Генбека Хамзи.
Москва, улица Арбат,
6 ноября, суббота, 10.46
Звонок Сантьяги испортил настроение Анне, но от Крылова девушка уехала не потому, что потеряла интерес к приятному времяпрепровождению, наоборот, она всегда считала, что хороший секс — лучший способ развеяться. Анна уехала из предосторожности. А если говорить откровенно: потому что запаниковала. Пусть комиссар именно ей велел присмотреться к Крылову — неважно, два источника информации лучше, чем один, и разведчики Сантьяги могли оказаться в квартире в любой момент. И найти ее возле Колоды Судьбы.
Некоторое время назад Анне довелось провести четверть часа в одной из подвальных комнат Цитадели. Пятнадцать минут. В одиночестве. Сантьяга даже не стал гасить лампы.
Меньше всего на свете Анна хотела повторения этого опыта.
Только потом, оказавшись у себя дома и окончательно успокоившись, девушка поняла, что поступила глупо, что она уже повязана, что к ней все равно будут вопросы, и лучше было бы как раз остаться у Крылова, чтобы выгнать возможных разведчиков. Но менять что-либо не стала. Вдохнула полграна «пыльцы Морфея» [10] — без препарата Анна не сомкнула бы глаз, — благополучно проспала до утра и сразу же направилась к Генбеку. Требовалось скорректировать планы.
10
Порошок, обычно используемый эрлийцами для общего наркоза. Не вызывает привыкания. Применять по назначению врача.
И первая реакция старика девушку не обрадовала.
— Не думал, что мы попадемся так быстро, — кисло произнес Хамзи.
— Мы еще не попались.
— Но мы уже под подозрением. — Генбек почесал кончик носа. — Что будем делать?
— Я надеялась, вы мне подскажете, — растерялась Анна. — То есть… что мы вместе решим…
— Я шас, а не наемник, — напомнил старик. — Я не знаю, как выбираться из подобных ситуаций.
— Зато у вас большой жизненный опыт.
С этим заявлением Хамзи спорить не стал. Он пожевал губами, побродил между стеллажами, пробубнил себе под нос нечто неразборчивое и предложил:
— Давайте расскажем все Сантьяге? Хуже от этого не будет, зато пользы целый вагон.
— Какой пользы?
— Он нам выплатит премию.
— А как же моя игра? — после паузы спросила девушка.
— Придется отказаться, — развел руками Генбек.
— Я не хочу.
— Глупо.
— Я знаю.
Хамзи помолчал, после чего уточнил:
— Очень глупо.
— Я знаю, — повторила Анна.
— Вы позволите прочитать вам небольшую мораль? Мне кажется, я имею на это право.
Девушка молча кивнула. Старик почесал кончик носа и неторопливо начал:
— Много лет назад я был никем. Я был молодым никем и звали меня никак. Вы зря улыбаетесь, Анна, это действительно так. Несмотря на то что мой отец был богатейшим купцом Тайного Города и занимал пост директора Торговой Гильдии, я мог рассчитывать только на себя. Хотя бы по той причине, что таких, как я — детей богатых родителей, всегда много. Но в Темном Дворе уважение за золото не купишь. Тем более за унаследованное золото. Надо работать. И я работал. Я стартовал с самой низкой ступени иерархии Торговой Гильдии и поднялся на самый верх. Разумеется, были падения, осечки, но это мой опыт, моя жизнь, и каждая преодоленная проблема делала меня сильнее. — Генбек помолчал. — В директора Торговой Гильдии нет иных путей. Мы любим золото, Анна, но не преклоняемся перед ним.
Старый Хамзи достиг многого: приумножил полученное наследство, добился уважения соплеменников, прославился как умный и предусмотрительный директор Гильдии. А потом ушел, решив посвятить остаток жизни семейному хобби — собиранию книг. И в этой истории не было ничего необычного: ровесник Генбека, старый Мехраб Турчи, также бывший когда-то директором Торговой Гильдии, тачал сапоги на шумной московской улице.
— Я всего добился сам. Я не играл с судьбой. Я работал.
Он замолчал. Но не торопил девушку с ответом. Даже не смотрел на нее — поглаживал лежащую на прилавке книгу.