Королевский пират
Шрифт:
— Моя госпожа очень вас просит поднять стенки, а не то мы все здесь задохнемся.
Николас по своему мягкосердечию решил не настаивать, чтоб к нему обратилась сама Ранджана, и проворно спрыгнул с козел. Караван двигался достаточно медленно, чтобы те, кому не хватило места в четырех фургонах, не отстали от них, идя рядом быстрым шагом, и принц на ходу распустил узлы веревок, с помощью которых парусиновые стенки крепились к каркасу фургона, и поднял полотнища кверху.
Самая хорошенькая из служанок, обмахиваясь веером из перьев, с благодарностью ему кивнула:
— Моя
Николас бросил взгляд на Ранджану. Та смотрела прямо перед собой, сжав губы и сдвинув брови к переносице, и намеренно избегала встретиться с ним глазами. Служанка явно благодарила его по своей собственной инициативе. Николас пожал плечами и вернулся на козлы. Выходит, принцесса решила упорствовать в своем высокомерии. Что ж, хуже от этого будет только ей одной.
Караван неспешно продвигался вперед. После полудня жара заметно усилилась. Путники вяло обмахивались ветками какого-то прибрежного кустарника, отгоняя назойливую мошкару. Одни негромко между собой переговаривались, другие молчали. Николас и Гуда обсуждали план нападения на «Пристань Шин-гази». Посреди разговора старый воин внезапно умолк и натянул вожжи, а потом задумчиво проговорил:
— Не нравится мне, как все это у них было обставлено.
— Ты о чем? — удивленно спросил Николас.
Гуда тряхнул вожжами и обратил взгляд к принцу.
— Они ведь вовсе не те, за кого себя выдавали. Я как следует разглядел убитых, когда мы их хоронили. Никакие это не воины.
— Разбойники? — предположил Николас.
— И не разбойники. — В голосе старого воина слышалась тревога. — Ведь ежели этот Тука не врет, нападение на караван его хозяина было организовано по всем правилам. А охраняли-то его храбрые и опытные солдаты! Но те, кто на них напал, сумели в два счета с ними расправиться. Теперь вспомни-ка тех жалких увальней, у которых мы отбили эти фургоны. Они ж ведь даже понятия не имели, как держать оборону и биться в строю. И никакого порядка: ни лагеря, ни тебе часовых. — Он вздохнул и отер ладонью пот с лысины. — А руки их ты видал? — Николас помотал головой. — Кожа нежная, мягкая, — продолжал старый вояка, — а пальцы тонкие, со следами колец. Такие руки бывают у тех, кто не привычен не только что к труду, но даже и к разбою. Выходит, какие-то богатые бездельники решили переодеться бандитами. Зачем им это понадобилось?
Николас пожал плечами:
— Вот уж не знаю. А ты-то сам что об этом думаешь?
— А то, — наставительно проговорил Гуда, — что кому-то позарез было нужно, чтоб эти фургоны нашли джешанди или кто другой. — Помахав веткой у лица, он с уверенностью заключил:
— Помяни мое слово, капитан, мы сунулись в самую середку какого-то очень уж хитрого плана. А чтоб за это не поплатиться, нам надобно самим обхитрить тех, кто этот план составил.
— Но ведь это означает, — оторопело пробормотал Николас, — что бандиты вовсе и не ожидают, что те, кто участвовал в маскараде, пригонят фургоны к Шингази.
— А еще того вернее они заранее позаботились, чтоб фургоны ни в каком случае не добрались до пристани, — кивнул Гуда.
Николас соскочил
— Тука! — позвал Николас.
Возница глянул вниз, и его узкое лицо осветилось улыбкой:
— Слушаю, энкоси!
— Вспомни, есть ли где-нибудь неподалеку от «Пристани Шингази» место, подходящее для засады?
Тука сосредоточенно сдвинул брови и потер переносицу. Через несколько мгновений он с уверенностью кивнул:
— Есть, энкоси. Отсюда до этого места примерно полдня пути. И ежели там укроется даже небольшой отряд, то его и целой армии будет не одолеть.
— Все ясно, — вздохнул Николас и приказал Маркусу:
— Остановите своих лошадей. Нам надо кое-что обсудить сообща, прежде чем мы тронемся дальше.
Маркус и Тука натянули вожжи, и Николас подбежал к третьему фургону, на козлах которого сидели Калис и Гарри.
— Тука говорит, — сказал он им, — что в полудне пути отсюда есть место, где можно устроить засаду, а Гуда почти уверен, что там засели те бандиты, что уплыли на лодках.
Калис кивнул и молча соскочил на землю. Гарри остановил фургон. Полуэльф бегом бросился в хвост каравана и передал Амосу и Бризе распоряжение Николаса об остановке. В фургоне, которым правил адмирал, находились раненые, а с ними — Накор и Энтони. Траск тяжело соскочил на землю и буркнул:
— Что ж. Гуда знает свое ремесло.
— Как мало кто другой, — поддержал его Накор, успевший к этому времени выбраться из фургона и подойти к остальным. Щуря на солнце свои и без того узкие глаза, он с усмешкой добавил:
— Ему бы командовать отрядом, но у бедняги для этого недостает честолюбия.
Исалани огляделся по сторонам и подозвал к себе Энтони:
— По-моему, место вполне подходящее. Лучшего и не сыскать.
— Для чего? — настороженно спросил Николас, на уме у которого были сейчас лишь засады и сражения.
Энтони светло улыбнулся:
— Чтобы попытаться определить, где теперь находятся пленники. Я ведь с самого дня кораблекрушения этого не. делал.
Николас кивнул и отступил в сторону. Энтони закрыл глаза и задышал глубоко и часто. Чародей вслушивался в звуки, различить которые мог лишь он один, и всматривался в необозримую даль, куда способен был проникнуть лишь его внутренний взор. Несколько минут прошло в томительном молчании, и наконец Энтони произнес:
— Они там. Я это чувствую совершенно отчетливо. — Он открыл глаза и указал рукой на юг.
— Лучше и быть не может, — просиял Николас. — Ведь как раз туда-то мы и держим путь!
Калис кивком указал вперед:
— Вон где они.
Николас, приподнявшись на локтях, приставил ладонь козырьком к глазам. В багрово-оранжевых лучах закатного солнца он разглядел здание трактира посреди просторного двора, обнесенного низкой каменной стеной. Принц, Гуда и эльф прятались в высокой траве на вершине холма к западу от гостиницы. Те, кого они разыскивали, собрались в дальнем конце двора. Николас принялся считать.