Королевский пурпур
Шрифт:
Если Люси по дороге сюда надеялась, что у Пола будет время уделять ей на этой вечеринке внимание, то скоро она поняла, что надежды ее напрасны. Когда они входили в гостиную, в ней стоял ровный гул голосов и непрерывно раздавался смех. Однако вскоре после их появления беседы в разных группах стали прерываться и взгляды почти всех присутствующих дам под тем или иным предлогом постепенно обращались к Полу. На этой вечеринке, как Люси заметила, гостей не представляли друг другу, и ей, одиноко сидевшей в уголке, показалось, что, посматривая на Пола, дамы либо жаждут быть ему представленными, либо, если знакомы с ним, горят желанием,
— Как приятно видеть тебя, Пол!
Какой-то джентльмен представительной внешности и в летах поклонился Полу, когда тот отправился на безуспешные поиски апельсинового сока. Этот же джентльмен поклонился ему снова, еще более подчеркнуто, когда Пол спешил обратно к Люси с бокалом хереса, и этот поклон стал как бы сигналом — многие мужчины, один за другим, покидали своих собеседников и двигались к Полу. В конце концов они чуть ли не окружили его, так что ему стоило большого труда добраться до Люси, не расплескав бокал, который он вручил ей.
Сначала леди, окликнувшая Пола, а за ней целый выводок дам подошли к нему. Их иноязычный неразборчивый говор, показавшийся Люси чистой тарабарщиной, заглушил четкую английскую речь. Хозяйка дома, правда, подошла к диванчику и улыбнулась Люси, но и она, по-видимому, предпочитала следить глазами за Полом и за тем, как бурно его приветствуют дамы. Выждав удобный момент, она сама устремилась к нему, взяла под руку и отвела в уголок, где сидели менее подвижные гости, с легкой завистью наблюдавшие за происходящим. Выражение их лиц сразу менялось, как только Пол начинал любезно беседовать с каждым, кого ему представляли, и Люси услышала, как за ее спиной кто-то проговорил по-английски:
— Как приятно, когда Улле удается зазвать его к себе… Только в последнее время его никуда не вытащишь!
Но постепенно энтузиазм по поводу встречи с Эйвори утих, и Люси почувствовала, что внимание переключается на нее. Муж Уллы, несомненно, чистокровный англичанин, подошел к ней и, присев на ручку дивана, завел с гостьей разговор, а та самая пожилая леди, которая возглавила иноязычную дамскую команду, переместилась поближе к Люси и принялась внимательно разглядывать ее в лорнет с перламутровой ручкой. Она была по крайней мере лет на двадцать моложе графини Ардратской, ее седеющие волосы, подкрашенные в бледно-голубой цвет, делали ее привлекательной. На ней было черное бархатное платье, шею облегало бриллиантовое ожерелье, а кольцам на пальцах могла позавидовать сама графиня.
Леди явно сгорала от нетерпения узнать что-нибудь о Люси, и она начала с расспросов о графине.
— Я слышала, вы служите у графини Ардратской?
— Да, — подтвердила Люси, — совершенно верно.
— Наверно, вы давно с ней знакомы? Люси Ардратская никогда близко не подпускает к себе людей, если хорошо их не знает.
— Люси? — Люси чуть приподняла тонкие брови. — Я и не знала, что графиню зовут Люси.
— Да что вы? — И державшаяся необыкновенно прямо пожилая леди позволила себе чуть пожать плечами в некотором удивлении. — Конечно, служащим необязательно знать имя хозяйки, но когда долго с кем-то связан, узнаешь многое. Давно ли вы знакомы с графиней?
— Немного больше полугода.
— Всего? — Признание Люси, очевидно, разочаровало ее собеседницу. — Я так поняла, что вы что-то
— Да, мадам очень ко мне добра, — осторожно отозвалась Люси. Ей казалось странным, что пожилая дама учиняет ей столь подробный допрос, когда вокруг полно гостей.
— Но считать, что вы оказываете на нее влияние, было бы неверным, если вы так недолго знакомы?
Люси немного растерялась.
— Не думаю, чтобы мои слова или мнения действовали на графиню, если только они не совпадают с ее собственными взглядами. Я не говорю, конечно, о таких случаях, когда я советую ей не вставать с постели, если она очень устала, или простужена, или что-нибудь в этом роде. Вот тогда она ко мне прислушивается… и то не всегда, — закончила Люси, чуть улыбнувшись.
— Жаль, — заключила собеседница Люси, испытывая, по-видимому, довольно сильное разочарование. — А я так поняла Пола… Впрочем, и он может иногда ошибаться…
— Если он считает, будто я могу в чем-то разубеждать графиню, он, несомненно, ошибается, — спокойно проговорила Люси, не переставая удивляться.
Допрашивающая ее пожилая дама небрежно развела холеными руками.
— В общем-то это не так уж важно, — неожиданно заключила она. — Не сомневаюсь, мы найдем другие пути воздействия.
Беседа их прервалась, так как появилась пара музыкантов в строгих вечерних костюмах, а к Люси подошел Пол и тихо сообщил ей на ухо, что сейчас начнется музыкальная часть вечера, а потом в столовой будет ужин. Он улыбнулся ей, наклонился, взял ее руку в свою и прошептал:
— Здесь много моих друзей, и мне надо переговорить с ними. Мне неловко оставлять вас, поверьте. Но потом мы вместе пойдем ужинать. Вам ведь удобно сидеть в этом уголке с Марианной? — Он обернулся и с улыбкой взглянул на сидящую рядом с Люси пожилую леди. — Чувствую, что вас никто не представил друг другу, и спешу исправить оплошность. Марианна, это мисс Люси Грей… Люси, это моя крестная мать — княгиня Марианна Карадин.
«Уж не ослышалась ли я?» — подумала Люси, а потом ей пришло в голову, что все это ей вообще только грезится. Пол, представив ее княгине Карадин, тут же исчез, а музыканты начали зарабатывать свои деньги: молодая женщина прекрасно пела, так что все разговоры совершенно затихли, ее муж аккомпанировал ей на рояле, а затем играл на скрипке. В гостиной царила тишина, лишь скрипнули несколько раз стулья, передвигаемые по лиловому ковру, да кто-то кашлянул. Теплый, благоуханный воздух переполнял комнату, и Люси вдруг представилась убогая спальня графини в доме на Элисон-Гарденс и сама графиня, сгорбившаяся в постели и слушающая свой древний радиоприемник, примостившийся на захламленном столике у кровати.
Но почему-то ей не удавалось ясно вообразить эту картину, зато она отчетливо видела перед собой гладко причесанную темную голову Пола, сидевшего в ряду перед ней, и слегка склонившуюся к нему Уллу Реншоу, любовно наблюдавшую за ним. Краем глаза Люси видела, что и другие женщины не отрывают от него глаз, и недоумение Люси все росло и росло.
Кто он? И почему его приход сюда так важен для многих из присутствующих? Зачем ему играть роль официанта? Зачем на самом деле служить официантом, если у него есть загородный коттедж, собственная ферма, кремовый автомобиль «ягуар», а крестная у него — княгиня? Княгиня Марианна Карадин!