Королевский шут
Шрифт:
— И скользкие полы.
Ипрохан заржал во весь голос. Такой дурной нелепицы давно не приходилось видеть! Кажется, обеденный приём сегодня пройдёт на славу. Настроение стало резко улучшаться.
— Велииикииий! Не вели меня казнить, — лёжа, жалобно простонал Король Шутов.
— А кого казнить? — с удовольствием включился в представление Владыка.
— Этих… И ещё конюха! — поднявшись, немного осмелев, продолжил шут.
— Его-то зачем?
— Бородёнка больно жидкая — не нравится. Можно и Первую Советницу
— А если не вырастет?
— Предпосылки есть! Присмотритесь!
Внимательно окинув взглядом ошалевшую Веблию, застывшую у дверей, король зашёлся в хохоте на несколько минут. Среди придворных тоже послышались сдавленные смешки — громко потешаться над ней никто не осмелился, благоразумно решив, что жизнь дороже сиюминутного проявления эмоций.
— Хорошо! — отдышавшись, проговорил Ипрохан. — Сегодня никого казнить не буду… Даже конюха! Кто эти недотёпы, которых ты приволок во дворец?
— Лучшие из лучших, что были в Школе Шутов! Итак… Начинаем!
28. "После бала".
Мокрая шутовская куртка прилипла к спине… Ребята устало расползлись по комнатам. Я сидел на стуле, тупо глядя в одну точку. Закончилось…
Начало представления получилось отменным в своей неадекватности. Главное, что сам Ипрохан “расшевелился”, подключившись к действу. После вступления с “бородатыми” Веблией и конюхом, удалось полностью завладеть его вниманием. Знакомство с новыми шутами тоже должно запомниться.
Первым выставился Парб.
— Я — Парб Скала, Ваше Величество! Красив и умён! Когда не умён — силён! Эй ты, с дурацким носом! Быстро ко мне!
Примечательно, что на его приказ отреагировал не только Штих, но и Веблия рефлекторно дёрнулась, что было замечено всеми придворными.
Достав из-за пояса загодя приготовленный железный прут, наш “человек-гора” ловко повязал его вокруг шеи Хитрована, ласково того спросив:
— Правда, длинноносый?
— Нет! — фальцетом воскликнул Штих. — Я — умнее и красивше!
— Ну и носи “украшение“, пока не передумаешь! — заявил Парб.
После этого он пнул нашего “Пьеро”, отчего тот снова заскользил животом по полу, нелепо размахивая руками.
Представление, судя по гоготу, публике нравится. Продолжаем!
— Ваше Величество! Фанни Колокольчик!
Малая отвесила изящный поклон, хитро стрельнув глазками. Потом, голосом Первой Советницы эта хулиганка добавила:
— А правда, что у Вас денег много? Где лежат? Можно потрогать?
— Обойдёшься! — ответил довольный король.
— Нет? Хм… А понюхать? — и шевельнула ноздрями так же, как делает это Веблия.
Ту уже придворные, не сдерживаясь, “грохнули”. Блин! Убью заразу! Этого мы не репетировали! Видимо, подобный экспромт — тонкая женская месть, но нахрена наживать врагов
— Жирный далеко? — поинтересовался у меня в свой черёд Штих, валясь посреди дворцового зала.
— Далеко.
— Повезло ему! А то бы урыл!
— Далеко, но тебя слышит.
— Тогда ещё полежу… Скажешь, как уйдёт?
— Не уйдёт! Вставай, заморыш! Владыка тут! — я сделал вид, что пнул его в бок.
Нехотя поднявшись, с опаской глядя на Парба, наш носатый “терпила” представился:
— Штих Хитрован, Ваше Непревзойдённое Королевское Величество! Прошу простить за этот инцидент, но не все присутствующие здесь обладают чувством прекрасного! Как вы понимаете, это не про Фанни мою ненаглядную! Как подумаю о ней, то розы расцветают в моём сердце, своими лепестками распространяя ароматы в разные стороны!
— Такие? — спросил Скала и… громко испортил воздух.
Ещё один “стендапер” хренов! Я замер в самом настоящем испуге, ожидая реакции Ипрохана на эту внеплановую выходку, но тот, к моему удивлению, лишь опять громко рассмеялся. Пронесло!
— Фанни… Моя Фанни! — как ни в чём не бывало продолжил Штих. — Я ведь, пока геройски бился с этим, называющим себя Скалой, даже стих про неё очередной сочинил!
— Говори! — благодушно приказал король.
— Когда весеннею порой
Стою на площади нагой,
То, вспоминая о тебе,
Печально вою при луне.
Приди ко мне, моя звезда…
Тут Штих схватил Фанни, в притворном смущении спрятавшуюся за меня, и привлёк её к себе, закончив “опус”:
— Да не туда! А вот сюда!
Класс! Публика наша полностью!
— А чего ты голым на площади делал? — сурово поинтересовался я.
— Так это… Грабанули меня по весне! До нитки обчистили! И куда только Глава Тайной Стражи смотрит?! Приличного человека! Не поверите — средь тёмной ночи! Замёрз как собака! Всё так съёжилось, Король Шутов, что мельче твоих бубенчиков на колпаке стало, и не поверишь, звенеть стало — тут не только завоешь, но и гавкать начнёшь!
— Идиот!
— Кто?! Глава Тайной Стражи?!
— Ты, дубина!
В дворцовом зале творилось нечто невообразимое! Привыкшие к однотипным ужимкам шутов, люди просто корчились в приступах смеха, воя не хуже “ограбленного” Хитрована. Даже сам Владыка не так пил, как расплёскивал вино, размахивая кубком.
Зашло! Ещё как зашло!
Моя труппа расслабилась и уже по “накатанной”, не отходя от сценария, веселила публику. После представления мы разбрелись между приглашёнными, шутя и кривляясь на все лады. В особом почёте оказался Штих с железным “хомутом” на шее. У каждого встречного он грустно интересовался, нет ли у того хорошего кузнеца на примете, который снимет этот позор, попав не по носу, а куда надо. Сегодня, пожалуй, и Ипрохан не удостаивался стольких тостов, как мои шуты.