Короли рая
Шрифт:
Вопреки его ожиданию, голос не усилился – он тихо шептал на уши всем, как будто Кейл сидел рядом и говорил с каждым в отдельности. Многие вздрагивали и озирались в замешательстве, и он жалел только, что не может объяснить. Он не ожидал понимания, или отказа от убеждений, вообще ничего. Он только знал истину, которой нужно поделиться. Он верил, нет, знал, что его мощь не какой-то особый дар, ибо и в нем самом нет ничего особенного. Пламя и лед, голос и дух – всего лишь некое удачное Просветление, общая и смешанная мудрость разных народов и предков, понимание
Ты был прав, отец. Мир суров и безжалостен и управляется силой. Силой, ныне понимаемой и сдерживаемой людьми вроде тебя. Возможно, пришло время это изменить.
Амит Асан, Первый Канцлер Нарана, слушал, как император читает донесение от своего шпиона в храме Жу. В мраморном тронном зале они были вдвоем, если не считать начальника императорской разведки и телохранителей.
– «Я наблюдал за сеансами принца Ратамы с возрастающим интересом, и в этот раз присутствовал физически. Иностранец первым делом сотворил чудо пламени так же легко и убедительно, как любой Помазанник Бога, однако на этом не закончил. Он закрыл глаза, поднял руку, и висевшие без дела облака собрались над нами как слуги, проливая дождь на весь двор, за исключением самого принца. Все вокруг меня, студенты и прохожие, были охвачены тем, что следует назвать религиозным пылом».
Сделав ударение на этом слове, племянник Амита поднял глаза, встретившись взглядом с дядей. Затем продолжил читать:
– «Принц Ратама заговорил, и даже на расстоянии я отчетливо услышал его слова сквозь шум, как если бы он сидел рядом со мной. Они были следующими: „Я не святой. Я не Бог. И я могу научить вас тому, что знаю сам, если вы будете слушать“».
Очевидно, достигнув конца, самый могущественный человек в мире аккуратно сложил письмо и откинулся на мягкую обивку трона.
– Твой человек склонен к преувеличению, мастер Джун? Или неоправданной тревоге? – Он глянул в сторону.
Начальник разведки Нарана отрицательно качнул головой. Мастер Джун являлся хитрым, вкрадчивым отпрыском знати – и, насколько мог судить Амит, почти бесполезным. Но, возможно, в этом и был смысл.
– Человек этого слуги, безусловно, не такой, Ваше Высокопревосходительство. Цзао-Юй – надежные глаза и уши Империума.
Император вновь обратил взгляд к Амиту.
– Случались ли на островах какие-то свидетельства подобного, дядя? Действительно ли народ Пью на такое способен?
Амит ощутил тот же укол досады, что и во время всех бесед с племянником о религии и прочей суеверной чепухе.
– Нет, Ваше Высокопревосходительство. Не было никаких свидетельств. По моему опыту, принц Ратама всегда решал мирские проблемы сугубо мирскими способами. Более того, его отец, предполагаемый «Король-Чародей», вообще не проявлял каких-либо магических способностей.
Нелегко было говорить это, не выказывая искреннего презрения и снисходительности, но Амит попытался.
– Тогда как ты объяснишь это, дядя?
Амит пожал плечами.
– Я не могу, племянник. Но мне кажется очевидным, что принц Ратама не умел вызывать пламя из воздуха, пока не прибыл в храм мужчин и женщин, утверждающих, что способны на это. И помни, что его народ очень умелые мореходы – вероятно, этот дождь был хитроумной уловкой. Своевременным использованием предсказуемых воздушных струй. Может, он умеет определять такие вещи, а он очень умный юноша.
– Но как он умудрился не промокнуть? И как он распространял свой голос, дядя?
Храни спокойствие. Говори спокойным тоном.
– Наверное, племянник, он выбрал под тем деревом такое место, где знал, что в значительной мере будет укрыт от дождя. Наверное, у него были друзья в толпе, которые повторили его слова в нужный момент, и оттого создалось впечатление, как будто бы он шептал всей толпе. Если слушатели уже начали верить и были отвлечены – даже надежный человек может обмануться. Как я и сказал, юноша умен.
Император кивнул и угомонил свою беспокойную ногу – видимо, решив, что головы рубить пока не стоит. Мастер Джун облизнул губы и вытер пот с бровей, но ему хватило ума промолчать.
– Ну, если мы предположим, что это был какой-то грандиозный фокус, дядя, это все равно не объясняет, зачем юноша это сделал.
Амит поборол свою улыбку и подумал: «Наверное, по той же причине, по которой я пинал в детстве пчелиные ульи», но знал: его племянник совсем другой человек и не сочтет это обнадеживающим.
– Принц Ратама не жалует священников. – Амит развел руками. – Он мне сам так говорил. И учитывая то, что произошло в том храме с духовенством и его… перетасовкой, это, похоже, разозлило принца. Быть может, он просто решил позлить их в ответ. Он успешно действует, потому я привез его сюда.
Император повысил голос, подавшись вперед на троне, всем телом излучая силу и властность, уняв дрожь в ноге и беспокойство в лице. Амит испытал укол гордости.
– Злить священников – это одно, дядя. И, без утайки, не что-то плохое, но заявлять о магических способностях и внушать, что им возможно научиться, – это совершенно иное. Даже неприемлемое. По сути, ересь.
– Разумеется, Ваше Высокопревосходительство.
Амит поклонился и, будь его колени здоровее, пал бы ниц, зная, что в такие моменты лучше всего уступать. Он ждал дальнейших порицаний.
– Интересно, и что скажут люди, если поверят, что есть иностранец, способный вызывать огонь и дождь с неба? Наверное, подумают они, это явный знак того, что Бог дарует ему Небесный Мандат. Наверное, подумают они, ему следует сесть на Имперский трон и посылать этот свой дождь, чтобы даровать им урожаи.
Амит вытянул руки, демонстрируя поражение, но на деле восстанавливая контроль – тактика, которой он часто пренебрегал в молодости.