Короли соседнего мира
Шрифт:
Мужчина замер, потом сунул руку в развал, на котором до этого спал, и вытянул наружу клинок. Весь в бурых пятнах он говорил сам за себя.
— Так вот что мне всю ночь давило в бок, — с облегчением выдохнул странный лавочник. — А я-то думал…
— Солдат? — заметил он выглядывающий из-под плаща рукав камзола, надетого на Андрее.
— Ополченец…
— Да? Ну, это бывает, — собеседник вновь приложился к посудине и в два глотка прикончил ее содержимое. — А ты что не пьешь?
Андрей поставил бутылку на пол: — Не хочется…
— Бертоломео Кларс, — назвался хозяин. — Можно просто Берт. Бывший лавочник, бывший королевский мушкетер, бывший холостяк… — он покосился на приоткрытую дверь, — надеюсь, будущий вдовец… — он хмыкнул своей шутке.
— Славно тебя отделали, паренек. Первосортно, — хозяин со вздохом поднялся с импровизированной постели. — Умыться можешь там, а в остальном, извини, дружище… Эта бутылка — все, чем я могу тебе отплатить за помощь. Кстати, твоя шпага… — он протянул клинок Андрею. — Протереть нужно, а то заржавеет.
Когда Ильин, смыв грязь и засохшую кровь, вернулся в прихожую, там уже был полный порядок. Берт сноровисто придал мебели подобающий вид и теперь развешивал одежду.
— Ты здорово управляешься со шпагой, — произнес Андрей, поправляя плащ. Он уже собрался выйти наружу, когда его остановил голос Бертоломео:
— А вот плащ я тебе носить не советую. Цвета герцога Арнавы тебе явно не подходят. И шпага с его гербом тоже. Не знаю, как они тебе достались, но, если имеются сомнения в законности приобретения, лучше не рисковать.
Ильин нерешительно распахнул полы. — Да, уж. Так не лучше…
— Хозяин, может, сменяешь этот плащ на другую одежду? — поинтересовался он.
— Держать в доме барахло герцога? Да ты шутник, парень. Как тебя, кстати, зовут?
— Андре, — отозвался Ильин после паузы.
— Андре, так Андре… — флегматично протянул Берт. — Вот что, если ты не хочешь, я пожалуй выпью, — он откупорил залитую сургучом бутыль.
Приглядевшись, гость заметил, что вместо большого пальца левой руки у хозяина торчит железный крюк.
— Потерял во время первой компании… — словоохотливо пояснил инвалид. — Да ты присаживайся, — кивнул он гостю. — Раз уж свела нас фортуна, поведай, откуда у тебя это барахло. Только честно, если сумеешь.
— Если коротко и честно, то это трофей. Вчера накинулись трое, хотели развлечься и вот… Умерли.
— Так-так… — всмотрелся в одежду слушатель. — Тогда мой тебе совет, приятель. Снять как можно скорее и молиться, чтобы никто не увидел тебя в нем.
— Маркиз — второе лицо в королевстве. А у него и так идет черная полоса. Не так давно пропал в Гвардарии старший сын. Теперь, судя по всему, новая потеря… Он, я думаю, очень расстроится. Хотя и грех так говорить, но маркиз, похоже, заслужил такой поворот. Уж больно он…
— Значит, сумел отобрать шпагу и положить троих? Удалец…
— Скорее, повезло, — честно признался Андрей. — Я, собственно, только прибыл в город и еще никого не знаю.
— Что не помешало тебе в первый же вечер натворить дел… — продолжил Берт.
— А откуда ты так хорошо владеешь шпагой? — поинтересовался Ильин.
— Ну, всяко бывало… То-се, — невнятно пояснил экс-лавочник.
— Послушай, а сколько ты задолжал?
Берт поднял глаза в потолок: — Десять форинтов.
"Ого, — прикинул Андрей, — впрочем, это единственный выход".
— Хозяин. У меня будет предложение. Ты сдаешь мне комнату и платье, а я заплачу тебе десять монет. А если возьмешься обучить меня премудростям владения шпагой, то еще столько же. Ну?
— Комнату, пожалуй, а вот… — протянул Берт в раздумье. Однако дверь распахнулась, и в прихожую ввалилась хозяйка: — Он согласен. Гони двадцать форинтов и можешь заселяться.
Произнесено это было столь решительно, что Андрей понял, — спорить, если он не враг себе, Берт не рискнет.
— Уговорились, — протянул он крепкую ладонь. — Но, чур, не стонать…
Глава 7
Меркантильность ветреной супруги странного лавочника помогла Андрею разом решить несколько насущных задач. Получить жилье, учителя, а заодно и собеседника. Не говоря уже о таких мелочах, как платье и кувшин теплой воды.
Впрочем, что касается юмора, то он оказался у бывшего вояки своеобразным. Замешенный на полнейшем приятии мира во всех его проявлениях и совершенным равнодушием к видимым материальным благам.
Проверив уровень подготовки ученика, мастер скривил губу и, вложив простенький клинок в ножны, сообщил: — Учить тебя рано, пока в лавке поработай.
— Да не сопи ты так, — усмехнулся старый солдат. — Это не для меня нужно. Попробуешь, сам поймешь.
И точно, после нескольких часов работы в кожевенной мастерской, притулившейся позади небольшой комнатушки с различным кожаным товаром, Ильин едва сумел сжать ложку, когда собрался перекусить. Необходимость протыкать тонким шилом кожу, непередаваемой жесткости, включила в работу совершенно невостребованные в быту мышцы предплечья и кисти.
— Это тебе не хворостиной махать. Тут потрудиться нужно, — глянул кожевенник на мучения помощника. — Не моего ума дела, потому и не спрошу. Да только на бродягу ты… несмотря на рванье, похож, как я на принцессу. Потому как лицо чистое, руки, да и вообще… Коль по совести, темное дело… Однако, чтоб стража на тебя каждый день стойку не делала, позволь, совет дам. Стричься бросай. Пусть борода растет. И руки в золе испачкай. В кожу впитается, и не видать будет.
А первое дело — манеры.
Андрей удивленно глянул на советчика: — Что не так?
— Да все… С того, как идешь, начиная, и до самого простого, как рот после еды вытираешь. Смотри, учись, за людьми повторяй. Иначе, первый стражник твой. Да и вот еще. Будешь ты не кто иной, как племянник моей драгоценной половины. Этот балбес приезжал пару недель назад в гости, да так набрался, что забыл свои бумаги. Ему там у себя в деревне они пока даром не нужны, а тебе сгодятся.
Первый день в новом качестве оставил двойственное впечатление. С одной стороны, быт кое-как начал налаживаться, а с другой, зачем ему это все? Никаких подсказок, да и пресловутого учителя фехтования так и не отыскалось. Однако, по здравому рассуждению, решил: "Пусть идет, как идет.