Короли соседнего мира

Исаев Глеб Егорович

Сам он все одно мирно спит в подвале. Мышей коту в подземелье должно хватить. Коль приспичит, ловить научится".

Вечером, после плотного ужина, хозяин заглянул в каморку, где разместился постоялец. Вопреки опасениям малопьющего путешественника без бутылки. Да и вообще, прикончив вторую бутылку, Берт успокоился и к спиртному больше не притрагивался.

— Разговор у меня к тебе есть, — начал хозяин, устроившись на скамеечке. — Непонятен ты мне. Вот что… А это плохо. Сперва думал — из благородных, которые дурью маются, приключений ищут, да присмотрелся, вижу — не похож. Был грех, решил — шпион Гвардарийский, тоже не сходится. Нашли бы уж кого получше, ежели на то пошло. Вот и помыслил я, деньги, оно, конечно… вещь нужная, да только… — он не закончил, давая собеседнику возможность додумать самому.

— А ты сам прост ли, хозяин? — отозвался Ильин, раздумывая, как вывернуться из ситуации. — Лавочник, а со шпагой обходишься, будьте-нате, — Андрей, не давая ответить, продолжил: — Знаю, сказал, был, дескать, в служивых. Да только человек ты, вижу, простой, не из дворян, а выучка у тебя не простолюдина.

— Вот уж чего простого… — не повелся на отвлекающий маневр хозяин. — Давай так. Правду на правду?

— А коль совру? — отозвался Андрей.

— Соврешь, бог тебе судья, правду скажешь, господь свидетель. Да и я уже долгонько по земле хаживаю. Отличить сумею.

— Вот то-то и оно, что правду, если сказать, решишь, сумасшедший. Извини, не могу, — решился король.

— Жаль… — вздохнул сапожник. — Твое право. Скажи только, нет за тобой нечисти какой, или греха большого?

— Клянусь, не преступник, а в остальном, как сказать. Вот тех троих положил, закон нарушил.

— Ежели в схватке — это не грех, — убежденно заявил лавочник. — Вот ты спросил, почему я в лавке сижу? Хоть и не стал ты откровенничать, все же отвечу. Служил у старого короля еще в полку. А как пенсион выслужил, сюда к морю подался, да кто мог знать, что Аль Гард земли отобьет. А теперь куда денешься, только эта лавка и осталась. Пенсию то за чужую службу мне кто заплатит?

— Послушай, — Ильин заинтересованно подвинулся к хозяину. — Так ты, значит, отца нынешнего короля в живых застал?

— Застал, как не застать. Только какой он этому, как его… Андриусу отец? Не было у короля детей, это уж точно. Да… Серьезный был король, не чета нынешнему. Он бы наш край так запросто врагу не отдал.

Пренебрежение слегка покоробило, но Андрей решил не подавать виду и спросил: — Как ты сумел шпагу освоить? Не солдатское ведь оружие.

— Как-как? Король покойный страсть как любил фехтовать, вот у него в охране лучшие были. Сам учил. А он в том толк знал, — отозвался ветеран.

— Значит, не скажешь, кто таков? — поинтересовался Берт. — Ну, твое дело.

Андрей хмыкнул: — Прав ты, какой я вельможа? Да и не бродяга. Тут все куда сложнее. Так скажу: — Законы изучал, право, а нынче вот в бега подался. Не по своей воле. Противнику, а он куда как силен, на мозоль наступил, вот и вышло, что спасаться пришлось.

— Из ученых? — недоверчиво усмехнулся сапожник. — На себя глянь. С такой рожей только в крючкотворах штаны и протирать. Да и ухватки у тебя есть. Не по-нашему, но — учен.

— Экий ты, Фома неверующий, — Андрей, не зная, как и подтвердить свой статус, произнес вдруг врезавшуюся в память фразу. В исходном ее варианте.

— Чего? — вскинул голову собеседник. — Это древний язык, — отозвался Ильин. — Значит примерно, что судить каждый должен в меру своего разумения. Не слыхал?

— Разумения? — повторил Берт. — Что-то… Нет, не помню… Ладно, спать пора, завтра вставать-то рано, — он попрощался и тихонько притворил за собой двери.

Андрей улегся на узенькую кровать и задумался: "Что-то ему было в этой истории непонятно. А вот что?"

Однако более к скользкой теме хозяин не возвращался. Получив свои деньги, к слову сказать, почти все, что смог выгрести Андрей из трофейного кошелька, супруга лавочника успокоилась, а сам он смог без помех заниматься шитьем обуви, упряжи и прочих нужных в хозяйстве вещей. Андрей, которому работа в мастерской уже несколько наскучила, вынужденно признал, что неделя нудных занятий с шилом и дратвой укрепила кисть куда лучше всяких упражнений. Наконец, учитель словно проснулся и перешел к практике. И вновь, вместо разучивания перемещений, ударов и уходов, он заставил ученика просто уклоняться. Дав обучаемому клинок, в другую руку сунул наполненный вином кубок. — Главное, не разлить, — коротко проинформировал воспитатель. — А я, уж извини, буду стараться тебе в этом помешать.

Занятия он проводил по вечерам, а днем подмастерье усердно шил толстую кожу.

— Не знаю, каким меня обучат хитростям, — усмехнулся Андрей, но вот профессию, точно, получу.

Понемногу он начал разбираться в тонкостях шорного ремесла. Смутило лишь одно. Почти полное отсутствие заказчиков. "Работать в склад. Что можно придумать более бессмысленное?" — удивился как-то помощник и спросил у сосредоточенно выкраивающего сложную деталь мастера: — Что за причина столь плохой торговли?

Берт отложил острый нож: — Аль Гард наша причина. Все оттого, что подати дерет в три шкуры. Да наместники его…

Андрей глянул на стоящие в ряд сапоги: — А зачем тогда?

— Да чтоб, когда срок платить придет, можно было товаром отдать. Хоть в полцены, да возьмут.

— Это хитро. Выходит, "за спасибо" работаете?

— Выходит, — с горечью отозвался мастер. — А куда деться?

— И что, у других так же? Портные, там, скобянщики…

— Про других я говорить не стану, сам, коли ум есть, дойдешь. Кому тут покупать? Дворяне все Аль Гардовы, им куда проще в самой метрополии все купить. Там и льготы и цена меньше. А местные, если иной день кусок хлеба взять не на что, им и без обуви можно перемочься…

— Да, хреново, — пробормотал Андреас. — Так, ежели все столь плохо, почему народ молчит? — поинтересовался он.

Кларс терпеливо покачал головой и разъяснил, словно ребенку: — А что против армии поделать? Вдоль границ корпус стражи стоит, да в городах гарнизоны. Только что, сразу в порошок размажут.

— Значит, говоришь, Аль Гард местному народу не по душе… — протянул Андрей задумчиво. И добавил, вспомнив у Высоцкого: — …А там, на четверть бывший наш народ…

— Расскажи мне про Аль Гарда, — вдруг произнес он.