Корона последней принцессы
Шрифт:
Оттолкнув мужа, королева заявила:
– Джордж, ты заговариваешь мне зубы, пытаясь скрыть от меня истину. По твоей физиономии я вижу, что тебе известны имена подлых убийц святого старца, но ты упорно не хочешь сообщать мне их. Потому что это твои родственнички, надменные и подлые Любомировичи! Однако они будут покараны, сначала на этом свете, а потом и на том. Любой, пусть даже преступником окажется мой собственный сын, понесет самое суровое наказание!
Король понуро опустил голову. Ужасная догадка молнией сверкнула в мозгу королевы. Она вспомнила, как подозрительно веселы были ее старшие сыновья, Феликс и Кароль, как быстро они покинули
– Джордж, скажи мне, что это неправда! – прошептала, цепенея, королева. – Только не они, только не мои мальчики…
Король топтался на месте, чесал затылок и наконец выдавил из себя:
– Мэри, ты не должна строго их судить. Они же еще почти дети! Они хотели лучшего для нас. И ты должна все-таки признать, что в последнее время старец начал вмешиваться в дела государственной важности. Я говорил с представителями контрразведки – у него на квартире вечно толклись подозрительные личности, какие-то махинаторы, биржевые спекулянты, немецкие шпионы… А ты сообщала старцу секретные сведения, он присутствовал на заседаниях Тайного совета! Не удивлюсь, если потом по пьяной лавочке или, кто знает, за деньги Никодим выбалтывал конфиденциальную информацию мерзавцам, а те продавали ее врагам Герцословакии…
Но королева, казалось, не слышала супруга. Оглушенная ужасным открытием, она опустилась на диван и долго молчала. Затем, шелестя платьем, быстро поднялась, нажала кнопку электрического звонка. Появился лакей, которому она велела тотчас привести к ней министра внутренних дел и начальника столичной полиции. Те явились незамедлительно.
– Господа, – сказала Мария сухо, – я приказываю вам арестовать убийц старца, принцев Феликса и Кароля. Они будут преданы суду и казнены!
Министр и главный полицейский столицы потрясенно уставились на короля, который, дрожа, произнес:
– Господа, вы не так поняли ее величество… Дело семейное, прошу вас не вмешиваться.
– Джордж, ты не посмеешь защищать убийц только по той причине, что они наши сыновья! – воскликнула Мария. – Вернее, были нашими сыновьями, потому что они отныне таковыми не являются! Ну что же вы стоите…
Георгий вышел с министром и шефом полиции в смежную комнату и зашептал:
– Господа, вы же видите, ее величество не в себе. Смерть старца очень сильно огорчила ее. И я бесконечно благодарен вам, что вы сначала предоставили отчет мне. Я не могу допустить, чтобы наследник престола и его брат оказались под судом. Это неслыханно!
– Неслыханно, чтобы кто-то убил великого человека и избежал наказания! – отчеканила Мария, входя вслед за ними в комнату. – Джордж, это не наши сыновья! Они одержимы бесами, в них вселились злые духи! Арестовать их, немедленно арестовать!
Король, несмотря на свою прежнюю мягкотелость, был неумолим, заявив, что об аресте принцев не может быть и речи. Мария бросалась перед августейшим супругом на колени, бранила его последними словами, каталась в ужасающем припадке по полу и даже пыталась выброситься из окна – все оказалось напрасно. Король умел быть упрямым и на сей раз проявил твердость духа.
– Это наши дети! Более того, Феликс – наследник престола! – повторил Георгий. – Мы не можем арестовать их и тем более отдать под суд. Потому что тогда в самом деле грянет революция.
– Три месяца, Джордж, три месяца! – вопила королева. – Время уже пошло!
Василиса даже обрадовалась кончине старца – о ее помолвке с Никодимушкой забыли, как будто ее и не было. Ни вдова старца, ни его наглые и развязные отпрыски более не появлялись во дворце. А король воспрянул духом, повеселел, перестал упиваться вдрызг и даже начал проявлять интерес к давно запущенным государственным делам. И даже принял решение, которое раньше было совершенно немыслимо: отправил в отставку барона Чучеля.
Королева Мария с ужасом понимала, что рушится вся ее жизнь. Старец умер, а вместе с ним в небытие ушла и уверенность в завтрашнем дне. Ее супруг окружил себя новыми советниками, перестал внимать ее наставлениям, заявил, что страна оказалась в глубоком кризисе, в том числе по вине старца, и, самое ужасное, отказался выделять деньги на строительство огромного монастыря, который королева планировала назвать Никодимовским и сделать местом паломничества.
– Мэри, мне раскрыли глаза на истинное положение вещей! Простой люд старца не считает святым, более того, его ненавидят и проклинают. По случаю его кончины на улицах устроили массовый праздник! Теперь все уверены, что жизнь начнет налаживаться. Никодим держал нас в плену, не позволял нам видеть правду. Но с этим покончено! Герцословакию можно еще спасти, я стану снова работать во благо нашей великой родины!
А через несколько дней королева попыталась… убить короля. Как это произошло, Василиса точно не знала – придворные шептались, что ее величество напала на его величество с кинжалом и хотела перерезать королю горло. Отец на следующее утро был сумрачен и бледен, а его горло укутывал шарф. Мама же за столом не появилась – она, по словам папы, была больна.
Василиса хотела видеть ее, но принцессу к матери не пропустили – около апартаментов королевы дежурили дюжие гвардейцы. Никто, кроме самого короля, не имел права посещать королеву. А той в свою очередь было запрещено выходить за пределы покоев и общаться с детьми. В спешном порядке рабочие установили на окнах в апартаментах Марии чугунные решетки. Королева оказалась в заточении, тюрьмой ее сделался королевский дворец, а надзирателем – собственный супруг.
Принцессе было до слез жаль матушку, к которой девушку допустили только через две недели. Королева, облаченная в черные одежды, сильно сдала, ее волосы почти полностью поседели, на лице прибавилось много новых морщин. Вела она себя странно – говоря, смотрела перед собой, перебирала четки и постоянно вставляла между фразами одни и те же слова:
– Два месяца, два месяца…
– Мам, что это значит? – не выдержала Василиса. И Мария спокойно ответила:
– Время идет, мы все погибнем. Твой отец тоже находится во власти темных сил. Я хотела спасти его бессмертную душу, однако диавол оказался хитрее и проворнее.
Затем, прижав к себе дочку и обдавая ее горячим дыханием, королева зашептала дочке на ухо:
– Ты должна завершить то, что я не успела сделать! Убей его!
– Кого, мама? – в страхе отступила от матери Василиса.
– Того, кого ты считаешь своим отцом. В него вселился сатана, завладел его душой! Ты должна спасти его! Потому что иначе мы все погибнем!
Выбежав от королевы, Василиса долго плакала. В тот день она поняла, что мама серьезно больна и, возможно, вылечить ее уже невозможно. Во дворец прибыли Феликс и Кароль – король Георгий решил вовлечь своих старших сыновей в процесс управления государством. Он даже выразил мысль о том, что Герцословакии требуется новый, молодой монарх, являющийся носителем надежд и чаяний народа.