Корона с шипами
Шрифт:
Даже в темноте Тесса увидела, что Райвис закусил шрам на губе.
— Ишь какая вострушка! Ничегошеньки от нее не скроешь!
Тесса растерянно заморгала, удивленная грубостью Райвиса, но, заглянув ему в лицо, заметила, как почернели его глаза, и догадалась:
— Это твоя работа?
Райвис бросил взгляд на Эмита и прошептал Тессе в самое ухо:
— Да. Я приказал вынуть эту плиту и еще несколько. Не забывай, я ведь наемник. Три года Изгард платил мне. И я делал то, что ему было нужно. Когда ему понадобилось пополнить свое войско, я поехал в Бей'Зелл и вербовал для него солдат. Позже,
Тесса открыла было рот, но слова не шли с языка. Она больше не смела смотреть в глаза Райвису и уставилась на покрасневший от гнева шрам на его губе. Но он схватил ее за горло, заставил поднять голову.
— Не желаю слышать никаких дурацких упреков. Люди платили мне за работу — и я ее выполнял. Я не делил своих работодателей на правых и виноватых. Они приказывали, поручали, платили звонкой монетой. Все. — Эмит подходил все ближе. Райвис отпустил Тессу. — Постарайся усвоить, что я сказал, Тесса Мак-Кэмфри.
Тесса не отступила ни на шаг. Краем глаза она видела, что Эмит задержался поправить сбрую у пони. Она ощупала шею и вновь заговорила:
— Чем еще ты занимался в Бей'Зелле от имени Изгарда?
Райвис передернул плечами.
— Всякой всячиной. Старался передавать Изгарду планы всех укреплений, приказал установить слабое место на всех основных мостах, чтобы Гэризонцы знали, куда целиться своими метательными снарядами, спаивал людей, которым надлежало держать в порядке городские стены, следил, чтобы вооружение, которое закупали власти Бей'Зелла, было самого низкого качества: непрочные луки, стрелы из вяза, а не из березы или ясеня. Продолжать?
Тесса покачала головой. Эмит все еще возился со своим пони — очевидно потому, что боялся помешать им. Почему Райвису не терпится сообщить ей все самое худшее о себе? Тесса устало махнула рукой в сторону замка Бэсс.
— Так, значит, это для тебя просто работа? И ты рассчитываешь, что наниматель щедро расплатится с тобой?
Райвис горько усмехнулся:
— Я рожден, чтобы сражаться. Вот я и сражаюсь. Это — одна из многих битв. — Он отвернулся и провел лошадей через пробоину в стене.
Тесса поколебалась с минуту, а потом последовала за ним. Она не поверила Райвису. Он солгал, как и тогда, когда уверял Эмита, что в замке Бэсс они будут в безопасности. Его слова похожи на правду, но лишь похожи. Просто Райвис еще не понял это.
Сорок человек галопом гнали своих лошадей по топям к юго-востоку от замка Бэсс, где земля была пронизана тысячами ручейков, которые во время прилива наполнялись морской водой, где росли лишь неприхотливые травы, песчанка и солянка и куда каждую весну прилетали кулики лакомиться ночными бабочками и крабами.
В столь плоской, без единой кочки долине всадники, несмотря на темноту, могли не волноваться за лошадей. Правда, у лошадей были другие и куда более веские причины проявить свой норов. Но к нахрапникам уздечек предусмотрительно прикрепили пропитанные сосновой смолой мешочки, поэтому коней беспокоил не столько странный, меняющийся по мере продвижения к цели запах всадников, сколько их вес.
Они становились все тяжелей. Они вбирали в себя тьму ночи, как промокашка
Всадники сбивались в кучу, все теснее жались друг к другу, превращались в единый организм.
Мысли и желания оставляли их, незаметно, как испаряющиеся со лба капельки пота. Как змеи сбрасывают кожу, так эти люди забывали свои имена.
Но постепенно, пока лошади несли их на запад, а потом на север, эта масса из мозгов, мяса и костей начинала приобретать определенную форму. Бесцветные глаза теперь засверкали чистым золотом.
Корона с шипами лепила их. Она давала им направление, цель и возможность осуществить ее. Когда всадники достигли ворот замка Бэсс, они уже не были людьми. Они были созданиями Короны, ее песней. Их вес и запах в конце концов доконали лошадей. Кони сбросили всадников, но Колючая Корона вела их все дальше и дальше. Ее шипы разрушали все, что еще оставалось в них человеческого, и порождали нечто совершенно новое.
Лошади с топотом и ржаньем умчались обратно, давя копытами крабов и ночных бабочек. Месяц скрылся за тучами, но все это уже не имело значения для созданий Короны. Для них кромешная тьма не отличалась от самого ясного светлого дня.
32
— Значит, этот писец, Илфейлен, останавливался здесь, в замке Бэсс? — Кэмрон подался вперед на своем стуле, ожидая ответа Тессы.
— Да. Из рассказа Молдеркея следует, что Илфейлен провел здесь неделю, оправляясь от болезни.
Кэмрон поднялся и заходил по кухне. Отблеск пламени из камина упал на его лицо, и Райвис в первый раз с момента их прибытия в замок Бэсс смог хорошенько разглядеть молодого вельможу.
Кэмрон выглядел лет на десять старше, чем в последнее их свидание. Шрамы избороздили его щеки и подбородок. Щеки впали, под глазами залегли темные круги. На лбу и по бокам рта появились морщины. По-прежнему яркие глаза тоже изменились. Высокомерия в них больше не было, они горели каким-то новым непонятным огнем. Как у голодного, подумал Райвис.
Впрочем, ему было не до внешности Кэмрона. Война и не такие штуки проделывает с людьми.
Все молчали; лишь потрескивали дрова в камине. Только отблески пламени освещали кухню. Кэмрон остановился и обернулся к Тессе. Она только что кончила рассказывать ему и Эмиту о своей поездке на Остров Посвященных. Она рассказала о кольце и его связи с Колючей Короной, рассказала, откуда они взялись и для чего предназначались. Рассказала, как Корона на много столетий оказалась привязанной к Гэризону. Оба, Кэмрон и Эмит, затаили дыхание при упоминании о том, что через два дня исполнится пятьсот лет ее пребывания на земле. Как и все на этом материке, они знали о роковом магическом значении числа пять, знали, что оно сулит бедствия и катаклизмы.