Коронованный рыцарь
Шрифт:
— Это, на самом деле, любопытно.
В другом месте несколько статских сановников толковали о небывалом до того времени награждении духовенства орденами.
Перечисляли даже духовных особ, которые были награждены орденами Андрея Первозванного, святого Александра Невского и святой Анны.
Император Павел Петрович повелел носить ордена на шее, а звезды на мантиях и рясах.
Орденом Андрея Первозванного был украшен новгородский митрополит Гавриил, святого Александра Невского — архиепископы казанский — Амвросий и псковский — Иннокентий и святой Анны — протоиерей гатчинский Исидор и Преображенский Лукьян.
Наконец, государь вышел, готовый отправиться на развод.
Военный элемент быстро исчез из приемной, отправившись к своим частям.
Павел Петрович сделал общий поклон присутствующим, сказал несколько приветливых слов и, между прочим, заметив Оленина, подошел к нему.
— Поздравляю… Приказ о зачислении в Измайловский полк отдан. Шей форму и служи верой и правдой…
— Рад стараться, ваше величество, — сказал Виктор Павлович и опустился перед государем на одно колено, как делали и все другие, с которыми разговаривал его величество.
Павел протянул ему руку, которую тот с благоговением поцеловал.
— Оставайся на разводе… выпьешь потом чарку водки… Встань…
— Благодарю покорно, ваше величество.
Приглашение остаться на разводе совершенно отвечало мыслям Оленина.
Он хотел это сделать и без приглашения, в качестве постороннего зрителя, каковых было в то время много ежедневно при разводе, так как народ собирался посмотреть на своего государя.
Виктора Павловича заинтересовала история с мундиром сержанта Чулкова и ему хотелось узнать ее окончание.
Теперь, в качестве приглашенного, он мог быть ближе к государю.
Павел Петрович вышел на площадь, перед выстроенными частями войск, и поздоровался с ними.
Громкое «здравия желаем, ваше величество», разнеслось по воздуху.
Надежды сержанта Чулкова сбылись. Государь заметил снова и его, и его новый мундир.
Он подошел К нему, потрепал по плечу и сказал:
— Ну, спасибо, что ты так примечателен итак скоро постарался сделать мне угодное. За таковое твое внимание и старание мне угодить, хочу я и тебе сделать такое же удовольствие, какое сделал ты мне своим поступком: поздравляю тебя с сего числа офицером гвардии моей! А после развода приди ко мне во дворец и я новый твой мундир украшу орденом.
Действительно, по окончании развода Чулков из рук самого государя был награжден орденом святой Анны III степени.
Выпив чарку водки и закусив у общего стола, Виктор Павлович откланялся государю и отправился домой.
Степан был тотчас послан за портным, который снял мерку и к следующему же утру взялся переделать форменное платье Оленина на новый образец.
За ценой Виктор Павлович, конечно, не постоял.
Обеспечив себе таким образом возможность с другого же дня заняться службой и в ней, быть может, найти забвение от гнетущим для него образом сложившихся обстоятельств, Оленин отправился к Ивану Сергеевичу Дмитревскому.
Последний только что вернулся со службы, куда ездил первый раз, получив в это утро высочайший приказ о своем назначении товарищем министра уделов.
Хотя Дмитревский и старался показывать, что ему неприятна эта служба, но самолюбие его было удовлетворено и вчерашней беседой с Кутайсовым, и получением высшего государственного поста.
Он был в отличном расположении духа.
— Ба! Виктор! Ну, как поживаешь? Слышал, слышал… Государя встретил и лично просил… Уж и приказ отдал…
— Откуда вы знаете?
— Кутайсов вчера рассказал у Похвисневых.
— Кутайсов у Похвисневых?
— Да, брат, и кажется тоже перед твоей Зинаидой тает…
— Вот как… — деланно-равнодушным тоном уронил Виктор Павлович.
— Об этом обо всем я тебе потом отрапортую, а теперь рассказывай о себе… Как устроился?
— Ничего, хорошо, квартира меблирована… Все в порядке… Зайдете — увидите…
— Да это где?
Оленин сказал адрес.
— От меня недалеко.
— Близехонько.
— Экой счастливец… Тебе везет… Заботятся о нем, вздыхают по нем…
— Кто бы это?
— А хоть бы Зинаида…
— Вот как…
— Потом, потом… Эй, трубки!
Они сидели в кабинете, и Петрович, явившись на зов, подал обоим по трубке.
— Представлялся к государю?
Виктор Павлович рассказал прием, историю с Чулковым и даже то, что завтра будет готово его форменное платье и он весь отдастся службе.
— Ну, весь не весь… Оставь что-нибудь и бабам…
— Ну их!
— Ишь какой праведник, как раз подстать праведнице…
— Какой праведнице?
— Это я твою Зинаиду так зову…
Иван Сергеевич подробно рассказал о своем посещении Похвисневых, вопросах о нем, Оленине, ответе и конфузе после рассказа Кутайсова о встрече Виктора Павловича на Гороховой с государем.
— Когда же ты к ним? — окончил он вопросом.
— На днях заеду… Да на что я им?
— Поля говорит, что в тебя Зинаида влюблена…
— Вот как… — снова сказал Виктор Павлович.
— Только я сказал ей, что не верю этому… Влюбить тебя в себя ей хочется… Замуж выйти тоже, а чтобы она была влюблена — нет…
— Почему же? Не урод же я какой? — обиделся Оленин.
— Какой так урод, красавчик, как зовет тебя Степан, и верно зовет… Только она не из таких, чтобы влюбляться… Вчера пред Кутайсовым тоже томничала, томничала…
Виктор Павлович побледнел и закусил губу.
— Да и граф Иван Павлович мелким бесом рассыпался… И того, и сего сулил, уж не знаю чего.
— Что же он сулил?.. — подавленным голосом спросил Оленина.
— Да и пособие генералу от его величества… и в статс-дамы-то Ираиду Ивановну, и Зинаиду в фрейлины пристроить…