Короткая память
Шрифт:
Алла Борисовна не ответила.
Ванина усмехнулась.
— Ишь ты, — сказала она, — какие мы все нежные!.. Тут человек погиб, а они, понимаешь, рассуждают... Да ты бога моли, чтобы Постников и муж твой отделались выговорами...
— Не могу понять, — сказала Алла Борисовна. — сколько лет работаю в больницах, и всегда одна и та же история. Как только погибает человек, тут же все начинают лихорадочно искать, на кого бы эту смерть списать. Как будто человеческую смерть можно на кого-то списать. Фантастика!
—
— Так не за вину же его наказывают, Вера Игнатьевна, — сказала Алла Борисовна. — Пускай ты сто раз виноват, но пока никто не пострадал — живешь себе припеваючи... Наказывают, говорю, чтобы было на кого человеческую смерть повесить.
— Все это, мать, философия, — неодобрительно сказала Ванина. — И, доложу тебе, довольно гнилая...
По улице мчался дежурный «пикап», тот самый, на котором в ночь аварии безуспешно мотался по разным адресам слесарь Сорокин.
Теперь рядом с шофером сидел Олег Сергеевич Руднев.
В кузове машины были сложены бело-красные щиты ограждения.
На углу «пикап» остановился.
Начальник района Иванов с рабочими поджидал его.
Руднев вышел из машины, поздоровался с Ивановым. Тот что-то показал ему на большой развернутой схеме.
— Действуйте, — сказал Руднев.
Рабочие спустили из кузова несколько щитов, огородили ими кусок асфальта.
— А фонари? — спросил Руднев.
— Дали заявку, — сказал Иванов. — К двадцати часам обещали установить.
— Проконтролируйте, — велел Руднев.
— Хорошо, Олег Сергеевич.
Садясь в машину, Руднев спросил:
— С больничного уже выписали?
— Держат пока.
— Значит, нарушаете режим?
— А что делать? — Иванов усмехнулся. — Рад бы в рай, да грехи не пускают.
Руднев задержал дверцу.
— Как это понять? — спросил он. — Не доверяете своим сотрудникам?
— Мне отвечать, а не моим сотрудникам, — объяснил Иванов.
Руднев покачал головой.
— Ну что ж, — сказал он. — Теперь я понимаю, почему диспетчер Антипов палец о палец не ударил.
— Почему? — не понял Иванов.
— Да потому, что приучили человека: не он отвечает, а начальник района Иванов. Может, и мне подождать, пока вернется из отпуска Постников?
— Не знаю, — сказал Иванов.
Руднев в сердцах захлопнул дверцу.
Дежурный «пикап» тронулся.
В тот день он останавливался еще несколько раз, и везде, где побывал он, оставались участки, огражденные бело-красными фанерными щитами.
Кое-где эти щиты ставились на проезжей части улицы, и тогда сотрудники ГАИ вывешивали знак «кирпич», запрещающий движение транспорта.
— Ну забаррикадировались! — восхитился веселый
— Это нетрудно, — сказал Руднев. — Трудно оборону удержать.
Вера Игнатьевна Ванина была у себя в кабинете.
Открылась дверь, вошел Постников.
Они поздоровались.
Постников взял стул. Сел.
— Много не догулял? — спросила Ванина.
— Две недели.
— Переживешь, — успокоила Ванина.
— Постараюсь, — согласился он.
Ванина придвинула папку с бумагами, прочла:
— «...Порывы происходят из-за периодического контакта металла труб с агрессивными водами...»
— Что это? — спросил Постников. — Акт уже есть?
Ванина не ответила, прочла дальше:
— «...Образуются глубокие воронки с горячей пульпой, прикрытые сверху хрупкой коркой асфальта... Удельная аварийность городских теплосетей равна двум и четырем десятых повреждений на один километр в год». — Ванина подняла голову. — Какова протяженность сетей? — спросила она.
— Сто километров.
— Выходит, двести сорок аварий в год? — Ванина покачала головой. — И каждая из них может кончиться человеческими жертвами. Наступил на хрупкую корку асфальта, и... — она выразительно развела руками.
— Что вы читаете? — спросил Постников.
Она смотрела на него не отрываясь.
— Я читаю кляузу паникера Евстигнеева на управляющего «Горэнерго» Постникова, — сказала она. — И знаешь, что удивительно? — Она поискала дату на письме. — Пять лет назад Евстигнеев предупреждал нас с тобой о возможных человеческих жертвах, а несчастный случай произошел только сейчас... Везло тебе, Георгий Андреевич.
— Я вас не понимаю, — сказал Постников.
— Нет, это я тебя не понимаю, — повысив голос, сказала Ванина. — Ты же специалист, отлично знаешь, что трубы, уложенные в сырой грунт бесканальным способом, превращаются в гниль, в труху. На что рассчитываешь?
— Мы делаем все, что в наших силах, — сказал Постников.
— Ах ты, боже мой! — умилилась Ванина. Заглянув в папку с бумагами, она прочла: — «В год реконструируется канальным способом примерно три — три с половиной километра...» Твоя объяснительная?
— Моя.
— Так это же филькина грамота, насмех курам! Такими темпами мы и за тридцать лет не приведем порядок теплосети. Сколько еще человек сварится в кипятке?
— Хочу напомнить, Вера Игнатьевна, — сказал Постников, — пять лет назад, отвечая Евстигнееву, вы, слово в слово, повторили эту мою объяснительную.
— Мы тебе поверили, — сказала Ванина.
— Чему поверили? — спросил он. — Что сто километров, деленные на три, получится меньше тридцати лет? По-моему, арифметику вы знаете не хуже меня.