Корпорация любит нас
Шрифт:
– Чертовщина какая-то, – Олег раздражённо замотал головой. – Как они могли тут появиться? Вчера же ещё такого не было!
– Они в Америке растут, – Трофим погладил странную губчатую кору. – Или росли – фиг их знает.
– Опять мир глючит, – почесал затылок Трофим. – Помнишь, с горами какая фигня была лет двадцать назад?
– Помним, – кивнул Константин и смачно плюнул на густую хвою. – Говорят, такие аномалии вроде раковой опухоли для Земли.
Олег злобно пнул дерево.
– Грёбаные япошки! Вечно придумают какую-нибудь ерунду.
– Хе,
И тут Константин вспомнил, откуда столь странное чувство тревоги. Точно такое же чувство он испытывал семнадцать лет назад, перед уходом отца.
* * *
Постепенно секвойи стали уменьшаться в размерах и сменяться обычными соснами. Ближе к заброшенному военному городку, знаменитому прошедшей почти век назад эпидемией сибирской язвы, и вовсе исчезли. Сильно потеплело, иней на листьях превратился в росу.
– Я слышал, почему такое происходит, – прервал молчание Трофим. – У меня есть приятель во Внутреннем городе, мы по урнету общаемся. Он говорит, что эти случаи – из доказательств того, что мы после Катаклизма живём в виртуальной реальности. А кто-то из управляющих миром, там, снаружи, играется с «локациями». Как с игрушками. Тот приятель говорит, у него уже есть десятки таких фактов…
– Хм, и ты думаешь, это, типа, новая теория? – с сарказмом спросил Константин и смачно сплюнул. – Да о подобном варианте киберготы говорят уже лет семнадцать. У них даже есть фракция, самая радикальная, которая поклоняется Великим Админам. Верят в «реальный мир».
– Угу, слышал о таких, – мрачно заметил Олег. – У них на берегу Шарташа храмовый комплекс.
– Переиграл в игрушки старые твой приятель, – нахмурившись, продолжил Молот. – И фильмов насмотрелся, вроде «Матрицы» и тому подобных. Не люблю я подобную чешую.
– Нет, да ты пойми, – заспорил Трофим. – Теория «Ядерного Четверга» с таянием ледников Антарктиды – это полная фигня. Тогда бы вся вода радиоактивная была. И береговая линия бы не так проходила, как сейчас. Намного ниже. А если бы астероид ударил – то нас бы не только затопило, но и оледенение началось, я читал. Ядерная зима. А у нас же тепло. И ты же слышал, что рассказывали узбеки?
Узбеки пришли в Верх-Исетск восемнадцать лет назад. Это были уже не те малообразованные рабочие, которые приезжали в город на заработки до Катаклизма, и которые бесследно исчезли, как и многие другие городские жители, вместе с прошлым миром. Двадцать тысяч образованных, по-городскому одетых среднеазиатов ровным строем пришли откуда-то с юго-востока, со стороны Челябинской Стены. Это были врачи, учителя, учёные – одним словом, интеллигенция, высший свет узбекского общества.
Они говорили, что бежали из города Новый Ташкент, подвергнутого разрушению. Этот город, как и Верх-Исетск, до этого тоже перенёс некий странный Катаклизм, произошедший, правда, не в тринадцатом году, а в двухтысячном. По их словам, пеший путь от родины до Верх-Исетска занял всего сутки, причём большую часть его они проделали в полной мгле, по какой-то странной бесконечной плоскости.
В первый год узбеки компактно поселились в пригороде, в Арамиле, где было много пустого жилья, но вскоре странные пришельцы заинтересовали Корпорацию. Большую часть семей насильно увезли во Внутренний Город, где была нехватка врачей и учителей, нещадно истреблённых в ходе имперских репрессий Купидонова. Сделали их «невыездными» и пристроили в каких-то секретных подразделениях. Остальные среднеазиаты пошли на север и восток и размешались среди полудиких обитателей северных провинций.
– Никогда близко не общался с узбеками, – признался Константин. – Но по тому, что я про них слышал, мне кажется, у них какая-то секта. Ты прав, «Ядерный Четверг», хоть в него верит большинство – это фуфло. Как и киберпанковая чушь твоего друга.
Константин почувствовал, что перегибает палку, начиная спорить с совершенно незнакомыми людьми – у него такое случалось. Оглянулся – шедший позади Трофим выглядел недовольным.
– Да, если б ещё кто-то знал, как устроен наш мир, – проговорил Олег и остановился на берегу небольшого разлившегося пруда. – Вот откуда в наших краях взялись пеликаны? Говорят, двадцать лет назад их тут не было.
Константин остановился, глядя на большую нахохлившуюся птицу, одиноко сидящую у камышей на берегу.
– Многие знают, но молчат.
– Что знают? – уточнил подошедший Трофим.
– Как мир устроен, – Константин вернулся на тропинку. – Ладно, не будем об этом. Просто так говорил мой отец. Наверное, он сам знал. А пеликаны прилетели с восточных заливов на зимовку.
Какое-то время все шли молча, осторожно глядя под ноги – корни деревьев, пересекавшие тропинку в этих местах, были особенно мощные, и запнуться не хотелось.
– Тебе кто больше нравится, «Слэйер» или «Металлика»? – спросил Молота Олег, чтобы разрядить обстановку.
– «Сепультура», – отозвался Константин. – И «Мегадет». «Некроз», «Чёрный обелиск» из бывших наших.
– М, «Сепультура»! – кивнул Олег. – Бразильцы. А раннее творчество или позднее?
Константин хотел ответить, что, разумеется, раннее, но Трофим прервал их и быстро отошёл к пышным кустам рябины. Остальные, включая Константина, машинально последовали за ним.
– Погодите, там кто-то идёт. Автомат достань, Конст.
Молот сбросил автомат с плеча и откинул приклад. Конст. Давненько его не звали сетевым никнэймом.
Сам Трофим достал «Макарыча». Опасения оказались ложными – из-за кустов вышли две молодые девушки, одетые в длинные белые плащи. Увидев группу парней, они испугались и побежали через заросли папоротников куда-то влево, в сторону дороги.
– Гражданки, не бойтесь, мы не из этих, – сказал Трофим, пряча пистолет.
– Мы подумали, что вы из Корпорации, – одна из девушек подошла поближе. – Не разглядели. Слава Творцу!
У девушки были короткие светлые волосы и синяя точка на лбу. Выглядели они испуганными.